"Патриция Гэфни. Идеальная любовница ("Уикерли" #2)" - читать интересную книгу автора

любуясь пестрыми птичками, порхающими в ветвях платанов на другой стороне
улицы, Себастьян неожиданно понял, что разделяет это чувство.
Какой-то человек с почтительным поклоном прошел мимо него по узкому
тротуару, другой приподнял шляпу и пробормотал: "Добрый день, милорд".
Себастьяна поразило то, что они вообще его узнали: ведь до сих пор он почти
не жаловал своим присутствием доставшиеся ему в наследство владения.
Виконтом д"Обрэ он стал уже больше года назад, после смерти своего
троюродного брата Джеффри Верлена, но не показывался в Линтон-Грейт-холле,
пока там жила вдова Джеффри. Она переехала только после своей свадьбы с
местным священником по имени Моррелл, состоявшейся в декабре прошлого года,
под Рождество. С тех пор Себастьян наезжал в Линтон-Грейт-холл изредка и
ненадолго, едва выкраивая время между куда более приятными увеселениями в
Лондоне и за границей.
Церковный колокол пробил четверть часа, напомнив ему, что он
опаздывает. Муниципалитет представлял собой приземистое сооружение из
красного девонширского кирпича с двумя трубами и черепичной крышей. Здание
казалось таким невзрачным, что Себастьян уже готов был согласиться с
нелестным мнением Лили. Он и сам не мог поверить, что собирается
присоединиться к двум другим "отцам города" на скамье мировых судей.
Заседать в суде - как это прозаично, как по-мещански солидно! Он казался
себе почтенным сельским сквайром, персонажем Филдинга,[10] но только не
Себастьяном Верленом. Как его только не называли раньше - повесой, искателем
приключений, сластолюбцем, свободным художником, прожигателем жизни, даже
выродком! - но до сих пор никто и никогда не величал его подобающим мировому
судье обращением "ваша милость". Не иначе как бес его попутал, когда он дал
согласие. Это был какой-то необъяснимый припадок временного помешательства,
которым и воспользовалась чертова шайка городских сановников в лице мэра,
помощника викария и его собственного управляющего, нагрянувшая к нему со
светским визитом как раз в тот момент, когда он выпил более чем достаточно.
(Говоря по правде, он был пьян вдрызг, но они, конечно, ничего не
заподозрили: Себастьян Верлен мог с блеском преподать урок любому, как
прикидываться трезвым.) К тому времени как городской триумвират завершил
перечисление кратких, убедительных и неоспоримых доводов в пользу принятия
им на себя обязанностей мирового судьи, он готов был их всех облобызать, не
говоря уж о том, чтобы немедленно надеть на себя судейскую мантию и парик.
Он опомнился, когда было уже слишком поздно, и теперь настал час
расплаты за невоздержанность и легкомыслие. Ладно, теперь уж делать нечего.
А вдруг это окажется забавным? Можно будет подбросить несколько свежих
анекдотов в разговор за чьим-нибудь столом во время его ближайшего визита в
Лондон.
Слушания уже в полном разгаре, сразу же догадался Себастьян, войдя в
здание. Перед входом в зал заседаний суда располагалась гардеробная без
окон. Уже оттуда он услышал строгий голос мэра, задающего вопросы, и еще
чей-то тихий не то от почтительности, не то от робости голос, отвечающий
ему. Со своего места за приоткрытой дверью Себастьян видел три четверти
квадратного зала, скупо освещенного лучами солнца, проникавшими сквозь
запыленные окна. Сами судьи располагались где-то справа, вне поля его
зрения, зато прямо перед ним тянулись грубые скамьи за деревянным барьером,
рассчитанные примерно на пятьдесят человек. Сегодня все места были заняты
законопослушными гражданами Уикерли. Ему бросилась в глаза сидевшая с