"Патриция Гэфни. Достоин любви? " - читать интересную книгу автора

взгляде, брошенном на него, не было ни тени удивления, лишь обреченность.
Себастьян не намеревался ничего предпринимать в этот день, но она, похоже,
заранее готовилась к худшему, и ее проклятый фатализм вывел его из себя.
Черт бы ее побрал, кажется, она раскусила его скрытые намерения даже раньше,
чем он сам о них догадался. У нее не было никаких иллюзий на сей счет! Что
ж, отлично, он постарается ее не разочаровать.
Ему никогда раньше не приходилось бывать в апартаментах экономки.
Миссис Уэйд зажгла свечу на каминной полке. Свет был скуден, но Себастьян с
облегчением убедился, что отведенные ей комнаты чисто убраны и вполне
удобны, хотя и невелики по размерам. В кабинете, служившем также гостиной и
приемной, у окна, выходившего во двор, стояла высокая конторка. Обстановку
дополняли обеденный стол с двумя стульями и кресло перед незажженным
камином. Вторая комната была еще меньше. Ничего примечательного в ней не
оказалось, насколько он мог судить по тому, что можно было разглядеть через
раскрытую низкую дверь. У миссис Уэйд не было никакого крупного багажа; все,
что находилось в ковровом саквояже, она уже успела убрать подальше от глаз.
Она молча стояла у камина, глядя на него. Он попытался представить ее
себе в тюремной камере. Много-много дней и ночей, проведенных взаперти.
Десять лет. Вся ее молодость прошла в камере размером не больше этой
комнаты. Да нет, гораздо меньше. И ни на кого нельзя взглянуть. Взглянуть ни
на кого нельзя!
Когда Себастьян подошел к ней, она не опустила глаз, хотя он
приблизился вплотную. Но он поднял руку и провел пальцами по ее волосам, и
тогда ноздри у нее раздулись и затрепетали. Темно-каштановые волосы
оказались шелковистыми на ощупь, гораздо мягче, чем можно было ожидать, судя
по виду. Себастьян приподнял одну короткую прядь у нее за ухом, глядя, как
пламя свечи играет в серебристых нитях седины.
- Мне не нравится ваша прическа, - безапелляционно изрек он. - Больше
не стригитесь.
Она тихонько кивнула, но ему показалось, что в ее глазах промелькнула
горечь, а может быть, и насмешка. Или даже и то, и другое вместе.
- В чем дело? - спросил Себастьян. - О чем вы сейчас подумали?
- Просто... волосы у меня сейчас длиннее, чем за последние десять лет.
Для меня это... роскошь.
Ее губы насмешливо скривились. Невероятно: она смеялась над собой!
- У вас всегда была седина?
- Не всегда.
- Появилась только в тюрьме, - догадался Себастьян.
Она согласно кивнула.
- В последнее время ее стало меньше. Похоже, она... исчезает.
- Вот и хорошо. Вы слишком молоды для седых волос.
Она держалась так замкнуто, что простое прикосновение к ней уже
выглядело как неслыханное святотатство, нарушение общепринятого запрета. Но
разве не это делало ее такой неотразимой? Верхний краешек уха показался
между прядями волос - бледно-розовый, нежный, почти прозрачный. Себастьян
провел кончиком пальца по хрупкому изгибу ушной раковины. Она показалась ему
упругой и прохладной, зато впадинка за ухом была теплой и мягкой. Тело
женщины едва заметно вздрагивало с каждым биением сердца, но она так и не
сдвинулась с места и ничего не сказала, даже когда он просунул пальцы за
стоячий воротничок ее платья.