"Патриция Гэфни. Одинокий волк " - читать интересную книгу автора

совершенно стерлось. Тем не менее он держит ее в кармане и не желает с ней
расставаться. Очевидно, для него это нечто вроде талисмана или символа.
Неужели он когда-то был способен читать?"
"25 мая 1893 года.
Личные заметки
Особенно неудачный день. Ч. О. по-прежнему нем как рыба, подавлен,
выглядит вялым. Тесты по этике и альтруизму еще не начинались: никакой
надежды представить монографию вовремя. Неужели Слокум прав? Возможно,
Человек с Онтарио не дикарь. Возможно, он и в самом деле просто несчастный
идиот".
Сидни перелистала страницы в лабораторном журнале отца и вернулась к
самому началу - туда, где в отделении скоросшивателя находились четкие
зернистые фотографии в черном конверте. Не без колебаний Сидни, смущаясь,
вытащила их и начала перебирать. Их было пять, и на двух из них Человек с
Онтарио был снят анфас в обнаженном виде. Она торопливо отложила их в
сторону, хотя ее изнывающий от любопытства взгляд не упустил ни единой
подробности. Но Сидни сказала себе, что на самом деле ее интригует контраст
между образом на снимках и тем человеком, которого она видела уже дважды
(правда, издалека), пока он гулял по берегу озера под присмотром
0'Фэлло-на. На расстоянии в пятьдесят ярдов <Ярд равен 91,44 см.> он
выглядел вполне обыкновенным - темноволосый, высокий, очень стройный и
худощавый, одетый, как все. На нем были брюки, белая рубашка и куртка.
Человек на фотографиях был бесконечно далек от повседневности.
Обнаженный, он сидел на фоне белой стены, припав к полу в настороженной
позе бегуна на старте, явно испуганный незнакомой обстановкой и вспышками
магния. Он был худ до истощения, зажившие шрамы и свежие ссадины покрывали
его тело подобно татуировке. У него были волосы до плеч и густая черная
борода, делавшая его похожим на дикое животное. Но в то же время у него был
красивый тонкий нос аристократа, высокие скулы, туго обтянутые кожей,
отчего худоба была особенно заметной. Сидни не могла разглядеть его рот,
скрытый под пышными усами, однако его глаза запомнились ей с того дня,
когда он следил за ней и Чарльзом из окна своей комнаты. Ей доводилось
видеть рисунки с изображением волков. Вот у них были точно такие же глаза:
неестественно светлые, угрюмые и немигающие. Слепые на вид глаза, не
упускавшие ничего.
Сидни спрятала фотографии и вернулась к заметкам отца.
"26 мая 1893 года.
Заметки. 4.0.
Приходится довольствоваться любопытными, хотя и второстепенными
наблюдениями. Вест повесил зеркало на стену в комнате Ч. О. Мы следили за
ним через наш потайной "глазок", когда он впервые увидел себя. Его
первоначальный испуг рассеялся в течение нескольких секунд. Мы пришли к
выводу, что он уже видел свое отражение - пусть не такое четкое - раньше: в
воде, во льду и т.п., после чего реакция начала переходить от досады к
бурному веселью и наконец к зачарованности. Он ощупывал свое лицо, тыкал в
него пальцем, гримасничал, отошел к дальней стене, чтобы увидеть себя
целиком. Однако минут через десять ему все это надоело, и он вернулся на
свое привычное место у окна.
Мы установили, что цветы, какими бы красивыми, пышными и благоухающими
они ни были, не представляют для него ни малейшего интереса, но стоит