"Гайто Газданов. Рассказ об Ольге" - читать интересную книгу автора

воплощался в Борисове. Это была огромная и сложная совокупность именно
таких, а не других чувств, именно тех, а не иных ощущений и впечатлений,
которые нельзя было выразить ни на одном языке, кроме русского. И несмотря
на богатство всех своих иных впечатлений, встреч и путешествий, она уже
давно начала чувствовать, что этого ей заменить не может ничто, никто и
нигде и что идея путешествия, та, которая владела ей всю жизнь, могла
существовать только потому, что существовал этот мир, откуда можно было
уехать и куда можно было вернуться и если бы его не было, то путешествие
потеряло бы всякий смысл и напоминало бы судорожно-предсмертные движения
птицы, которой отрезало голову и которая после этого еще пробегает некоторое
расстояние в бесплодном и пустом пространстве.
- Иди, Оля, - сказал я, целуя ей руку. - Помни, что на меня ты можешь
рассчитывать во всем и всегда.
Я ушел оттуда, унося с собой тягостное чувство. Только потом, много
времени спустя, я вспомнил, что думая об Ольге, я находил неизменно
мстительное удовольствие, когда представлял себе, что в один прекрасный день
она потеряет ту волшебную свободу отъездов, которая была для нее характерна.
Но в эти дни я совершенно забыл об этом, это было идеально далеко от меня,
хотя произошло именно то, о чем, я всегда мечтал. И я думал тогда, что
чувство,- если его рассматривть совершенно объективно как предмет
исследования, и если принять эту произвольную и в сущности, абсурдную
возможность, - похоже по некоторым своим качествам на жидкое состояние
материи, принимающее форму того сосуда, в которую оно влито и меняющееся
взависимости от обстоятельств. Как ни унизительна была для меня эта мысль, я
не мог найти иного объяснения некоторым изменениям, совершенно, казалось бы,
незаконным. И все, что я видел тогда в первый раз, - сначала усталость в
глазах Ольги, потом слезы на ее лице, все то, о чем я ей раньше говорил, -
ты увидишь и с тобой это когда-нибудь случится, и ты будешь плакать, как
другие, - все это сейчас вызывало у меня только сожаление и любовь, и я был
готов сделать все, что было в моих силах, чтобы вернуть вещи к их
первоначальному состоянию, т.е. тому самому, от которого страдал в течение
долгого времени. Но сделать вообще было ничего нельзя. Борисов умер через
пять дней от воспаления легких. Я помню внезапно омертвевшие, внезапно
показавшиеся мне неподвижными все предметы в его квартире, его письменный
стол, его ненужное теперь тело и его мертвую голову, на смятой подушке,
небритое желтое лицо, подвязанную челесть и закрытые глаза, потом похороны -
черный силуэт Ольги, как бесшумный призрак, проступающий через церковное
пение, или через мрачно-идиллический кладбищенский пейзаж.
Когда все кончилось, я взял ее под руку и мы долго с ней шли молча по
бесконечно длинной каштановой аллее, это было похоже на сон; и по мере того,
как мы приближались к выходу с кладбища, все то, о чем я думал столько лет,
вся та значительная часть моей жизни, которая была посвящена
Ольге,постепенно исчезала, точно растворяясь в воздухе, теряя свое
абстрактное и театральное великолепие.
Но в то же время, возникло нечто другое, чего я еще не мог определить,
это было похоже на отдаленный гул, так, точно где-то далеко текла
вскрывшаяся ото льда река. Ольга поняла это так же, как и я; и когда я
посмотрел на нее, я увидел ее глаза такими, какими никогда их не видел,
никогда до этого, и я сразу почувствовал, что то, что было до сих пор, было
так же неверно и призрачно, как вся моя прежняя жизнь, как все мое