"Гайто Газданов. Пробуждение" - читать интересную книгу автора

прикосновение ее полных рук, ее вечерний поцелуй перед сном - пора бай-бай.
Пьеро, мой зайчик.
На монологи отца мать обычно отвечала пожатием плеч, и было очевидно,
что они ее совершенно не интересовали, о чем бы ни шла речь. Было, казалось,
только два предмета, которые занимали ее внимание, - необходимость экономии
и все, что было с ней связано: цены на мясо, на сахар, на хлеб, на вино,
именно то, к чему Альберт Форэ был совершенно равнодушен - и что ее
раздражало, - и наследство тетки Жюстины. Об этом наследстве Пьер слышал всю
свою жизнь, на нем строились всевозможные расчеты, вплоть до кругосветного
путешествия и покупки собственного дома где-нибудь недалеко за городом.
Только значительно позже он узнал, что богатство тетки Жюстины было
приобретено вовсе не экономией или какими-либо хозяйственными добродетелями,
а тем, что она переменила за свою жизнь несколько очень состоятельных
покровителей: один из них купил и обставил ей дом, другой подарил ей чуть ли
не целую витрину ювелирного магазина, третий еще что-то, - в общем, это была
смена неправдоподобных историй, вроде тех, какие Пьер читал в тоненьких
дешевых книжках, подписанных именами совершенно неизвестных авторов. И когда
он вспомнил эту громадную старую женщину в черном глухом платье, похожем на
рясу деревенского кюре, эти мохнатые брови и крупный нос, возможность
подобного обогащения именно ее, тетки Жюстины, казалась ему до
удивительности плохо придуманной и фальшивой. Вместе с тем это было все-таки
именно так: дом стоял на своем месте, как неопровержимое каменное
доказательство всей этой неправдоподобной истории, драгоценности лежали в
сейфе, а деньги в Лионском Кредите; и самая очевидная убедительность этих
страшных бровей и огромного носа была бессильна перед фактами. И все-таки
Пьер продолжал не понимать, как у этой женщины, которую он знал старухой,
вдобавок на редкость некрасивой, могла быть - даже десятки лет тому назад -
такая бурная жизнь, как можно было быть в нее влюбленным, как она могла
находить людей, которые были готовы дать ей все - дом, деньги,
драгоценности. Она казалась ему похожей на огромную старую птицу с клювом и
круглыми неподвижными глазами сплошного черного цвета.
И вот однажды, года два тому назад, ему попался старый семейный альбом,
о существовании которого он не знал и который он нашел случайно, в подвале,
куда он пошел за какой-то доской. Один фотографический снимок обратил на
себя его внимание. Это была фотография молодой женщины с неправильными
чертами лица, некрасивости которого не могли изменить никакие усилия ретуши;
и несмотря на все это, в этом лице была необыкновенная привлекательность,
неопределимая и неотразимая одновременно. Чья это могла быть фотография? Он
осторожно вынул ее из альбома. На ее обратной стороне было написано от руки
размашистым почерком: Жюстина Форэ, май тысяча восемьсот восемьдесят второго
года.
Когда тетка Жюстина приезжала к ним в гости, ей подавались ее любимые
блюда, мать Пьера окружала ее заботами и даже голос ее приобретал какие-то
особенные интонации, которые невозможно было себе представить без
присутствия тетки.
Поезд остановился, простоял несколько минут на какой-то станции, потом
опять тронулся, и Пьер снова стал думать о том, что его занимало до
остановки, - так, словно движение этих воспоминаний точно соответствовало
ходу поезда.
Столько лет тетка Жюстина приезжала к ним в их маленькую квартиру,