"Джон Тэйлор Гатто. Фабрика марионеток (Исповедь школьного учителя) " - читать интересную книгу автора

От автора

Прежде чем поделиться с вами своими мыслями, позвольте сказать
несколько слов о себе, чтобы вы воспринимали меня не очередной "говорящей
головой", а обычным человеком - таким же, как и вы. Когда я смотрю по
телевидению программу новостей, я иногда ловлю себя на мысли, что мне
хочется спросить выступающего: "Кто Вы?" и "Почему Вы мне все это
рассказываете?" Поэтому позвольте вкратце объяснить, кто я и на каком фоне
зародились мои идеи.
На протяжении последних двадцати шести лет я работал школьным учителем
в г. Нью-Йорке. Часть этого времени я преподавал в элитных школах западной
части Верхнего Манхэттена. В последние годы я учу детей Гарлема и Испанского
Гарлема. За время моей работы учителем я сменил шесть разных школ, и сейчас
я преподаю в школе, находящейся у подножия крупнейшего готического
сооружения США - собора Святого Иоанна, недалеко от знаменитого Музея
естественной истории и Метрополитен-музея. Примерно в трех кварталах от моей
школы несколько лет назад была изнасилована и зверски избита "бегунья из
Центрального парка" (как окрестила ее пресса); семеро из девяти нападавших
посещали школу, расположенную в моем районе.
Мое собственное мировоззрение, однако, формировалось вдали от
Нью-Йорка, в штате Пенсильвания, в городке Мононгаэла, расположенном на
берегах одноименной реки в сорока милях к юго-востоку от Питсбурга. В те
годы Мононгаэла был городом сталелитейных заводов и угольных шахт, колесных
пароходов, взбивающих оранжевую химическую пену на изумрудной речной воде,
городом, где в почете были тяжелый труд и ценности семейной жизни. В
Мононгаэле классовые различия были сглажены, так как все были более или
менее бедны, хотя мало кто отдавал себе в этом отчет. Здесь были в чести
независимость, сила духа и самостоятельность; этническая и местная культура
были предметом особой гордости. Расти в таком месте было здорово, даже если
ты жил в бедности. Люди общались между собой, интересовались друг другом, а
не какими-то там абстрактными "мировыми" проблемами. Внешний мир не
простирался дальше Питсбурга, темного сталелитейного города, достойного лишь
того, чтобы его посещали один или два раза в году. Тем не менее на моей
памяти никто не чувствовал себя "узником" Мононгаэлы, никто не страдал по
возможностям, которые мог бы иметь, живи он в другом месте.
Мой дедушка был печатником и издавал некоторое время местную газету The
Daily Republican. Ее название привлекало внимание, так как город был оплотом
демократической партии. Я многому научился у своего дедушки с его
независимыми взглядами; я был бы лишен всего этого, если бы рос в такое
время, как сейчас, когда стариков убирают с глаз долой и упекают в дома
престарелых.
Когда я переехал в Нью-Йорк, жизнь на Манхэттене показалась мне чем-то
вроде жизни на Луне. Несмотря на то что я живу здесь уже тридцать пять лет,
моя душа осталась в Мононгаэле. Шок, испытанный от совершенно иного
устройства общества и другой системы ценностей, способствовал тому, что я
понял, насколько по-разному живут люди. Я ощущаю себя не только учителем, но
и антропологом. На протяжении последних двадцати шести лет я имею
возможность наблюдать за своими учениками, сталкиваться с проявлением
широчайшего спектра чувств - от надежд до страхов, думать над тем, что
способствует развитию их способностей, а что - тормозит их. В ходе этих