"Николай Гацунаев. Не оброни яблока" - читать интересную книгу автора

Она пожала плечами.
- Я вас впервые вижу.
Это было, как в мучительном сне, когда, глядя на себя со
стороны, вдруг обнаруживаешь, что ты - это вовсе не ты, а
ктото чужой, и в то же время сознаешь, что это совсем не
так, что это именно ты и никто другой, и, холодея от ужаса,
спрашиваешь себя, как это могло случиться и что теперь де-
лать?
- Ладно, - согласился он. - Пусть будет по-твоему. Расс-
кажи про ребят. Ну хотя бы про Петьку Перепаду, Халила Сид-
дыкова или Инку Войнович...
- Вы их знаете? - Теперь глаза у Евы были удивленные и
даже испуганные, но он уже не мог остановиться и продолжал
сыпать фамилиями.
- Фаика Саттарова, Наташу Гофман, Илью Зарембу...
- Стойте! - взмолилась Ева. - Откуда вы их знаете?
- Откуда... Неужели ты так ничего и не поняла? Ведь это
же я - Миша Вербьяный!
- Миша?
- Ну да же, да! - Дрожащими руками он выхватил паспорт из
кармана и протянул девушке. - Убедись сама!
Она осторожно взяла в руки красную книжечку с золотистым
гербом на обложке. Раскрыла. Долго рассматривала, напряженно
думая о чем-то. Еще раз пристально посмотрела ему в глаза,
возвращая паспорт.
- Ну что? - спросил он. - Теперь ты веришь?
Она отрицательно покачала головой.
- Там написано, что паспорт выдан в 1977 году. А сейчас
сентябрь сорок третьего. И потом сам паспорт... У нас таких
нет. Кто вы? Как сюда попали?
"Если бы я знал, как", - устало подумал он, но вслух ска-
зал другое:
- Давай сядем, Ева. Попробую объяснить, что смогу. Только
не перебивай, хорошо?
Она кивнула, не спуская с него настороженных глаз, и при-
села на скамью. Он опустился рядом, достал сигарету, сообра-
жая, как и с чего начать.
- Мы приехали сюда в сорок первом из львовского детдома.
Перепада; Заремба, Инна Войнович, Наташа Гофман и я. Была
война. Состав, в котором мы ехали, фашисты разбомбили. Толь-
ко мы пятеро и уцелели из нашей группы.
В России уже зима стояла, а здесь было тепло, даже листья
с деревьев еще не облетели. Наташа простудилась в дороге.
Здесь ее долго лечили. Да так и не вылечили. Она потом от
туберкулеза умерла.
- Умерла? - ахнула Ева. - Не может быть! Когда?
- В сорок седьмом году в Станиславе.
Он помолчал, закуривая сигарету.
- Помню, как нас на Нурлабае встречали. Оркестр, митинг,
цветы. Хотели по семьям нас раздать, но мы не согласились.