"Николай Гацунаев. Не оброни яблока" - читать интересную книгу автора

- Ева, - шептал он.
- Ева, - молил вполголоса.
Было в этом что-то атавистическое, лежащее по ту сторону
здравого смысла, ведь та, которую он звал, погибла еще в
феврале сорок пятого, и он своими глазами видел ее могилу.
- Ева! - стонал он сквозь зубы, чтобы не сорваться на
крик.
Ему делали укол, но и погружаясь в забытье, он продолжал
повторять затухающим голосом все то же короткое, до боли
родное имя:
- Ева... Ева... Ева...
И она приходила к нему во сне, касалась прохладными ладо-
нями его раскаленных висков, шептала сокровенные, исцеляющие
душу слова, те самые слова, которые он так жаждал услышать.
Он засыпал, но каким-то вечно бодрствующим уголком созна-
ния продолжал ощущать огромную, ничем не измеримую тяжесть
обрушившегося на него горя, и тоскливое чувство вины перед
Евой за то, что никакими усилиями памяти не мог представить
себе ее лицо. Причиной, по-видимому, была контузия и ранение
в голову: ведь до этого он видел ее, как живую, а теперь
помнил только голос.
В то памятное утро, неохотно возвращаясь лабиринтами сно-
видений в изнуряющую реальность клиники, он еще издали услы-
шал ее голос и, холодея от радостного предчувствия и стра-
шась поверить, вдруг понял, что голос ее звучит из реального
бытия.
- Не уходи, - прошептал он, ощущая на лице ее ладони и
сжимая их дрожащими пальцами, потому что знал, что их нет и
что они ему просто чудятся. Но они не исчезли, и все тот же
спокойный, ласковый голос произнес:
- Не уйду. Никуда не уйду. Успокойся.
И он как-то сразу успокоился и, ни о чем больше не спра-
шивая, поднес ладони к губам и стал целовать, едва прикаса-
ясь, как мысленно тысячу раз целовал прежде. Она была рядом,
и уже одного этого было достаточно для счастья, призрачного,
зыбкого, необъяснимого счастья ощущать ее присутствие, слы-
шать ее голос. И для полноты этого счастья требовалось те-
перь только одно: прозреть и увидеть ее наяву.
И он прозрел. Прозрел благодаря чудодейственным рукам хи-
рургов, и, быть может, в неменьшей степени благодаря неисто-
вому желанию прозреть во что бы то ни стало. И увидел девуш-
ку, чей голос был неотличим от голоса Евы, а внешность...
Где-то в глубине души он был готов к этому и все-таки
снова и снова вглядывался в ее лицо, пытаясь отыскать в нем
знакомые, забытые черты и все больше убеждаясь в тщетности
своих попыток.
Девушка по имени Ева навсегда осталась в его юности, а ее
место все прочнее занимала другая, пришедшая к нему на по-
мощь, быть может, в самую трудную пору его жизни.
И, раздираемый противоречивыми чувствами, презирая себя и