"Уилла Кэсер. Моя Антония ("Библиотека литературы США")" - читать интересную книгу автора

Дорогой бабушка рассказала мне, что чехи купили участок у своего
земляка Питера Крайека, и взял он с них втридорога. Еще живя на родине,
они заключили сделку с Крайеком через его двоюродного брата, который
приходился родственником и миссис Шимерде. Шимерды были первыми
поселенцами-чехами в нашей округе. Только Крайек мог быть им переводчиком,
а переводил он как хотел. Они совсем не знали английского, не могли ни
совета спросить, ни объяснить, в чем нуждаются. Фукс сказал, что один их
сын, уже взрослый и сильный, сможет работать в поле, а вот отец старый,
немощный и в земледелии ничего не смыслит. У себя дома он был ткачом, слыл
большим искусником по части гобеленов и обивочных тканей. Он привез с
собой скрипку, но здесь от нее будет мало проку, хотя в Чехии он
прирабатывал, играя на ней.
- Если они приличные люди, жаль мне их, - сказала бабушка, - зимой в
этой дыре у Крайека им туго придется. Даже землянкой ее не назовешь,
барсучья нора и та лучше. Говорят, Крайек навязал им за двадцать долларов
старую плиту, а она и десяти не стоит.
- Так оно и есть, мэм, - подхватил Отто. - Да еще всучил им в придачу
своего быка и двух старых кляч и содрал как за хорошую упряжку. Я бы их
предупредил насчет лошадей, старик немного понимает по-немецки, да все
равно толку не будет. Чехи сроду не доверяли австрийцам.
Бабушка с любопытством посмотрела на него:
- Почему же?
Фукс нахмурился и сморщил нос:
- Да знаете, мэм, это все политика, долго объяснять.
Местность становилась все более холмистой; мне сказали, что мы
приближаемся к ручью Скво - он протекает через западную половину участка
Шимердов, и земля их поэтому малопригодна для обработки. Вскоре показались
неровные, поросшие травой уступы глинистого оврага, по дну которого
извивался ручей, и мы увидели блестящие верхушки тополей и ясеней, росших
внизу, Многие тополя уже начали по-осеннему желтеть и теперь из-за этих
желтых листьев да блестящей коры стали похожими на сказочные деревья из
серебра и золота.
Мы подъезжали к жилищу Шимердов, а вокруг, сколько я ни вглядывался,
были все те же ощетинившиеся красной травой пригорки и овраги с бугристыми
откосами и длинными корнями, свисавшими там, где осыпалась земля. Вдруг на
одном из откосов я заметил какое-то подобие сарая, крытого сухой красной,
будто вино, травой, что росла повсюду. Рядом с сараем стоял покосившийся
остов старой ветряной мельницы без колеса. Мы подъехали к этому строению,
чтобы привязать лошадей, и тут я увидел прямо в откосе дверь и окно,
глубоко ушедшие в землю. Дверь была открыта, из нее выскочили женщина и
девочка лет Четырнадцати и выжидающе уставились на нас. За ними следом
вышла еще одна девочка, совсем маленькая. Голова женщины была повязана тем
же вышитым платком с шелковой бахромой, который я заметил, когда они сошли
с поезда в Черном Ястребе. Женщина была не старая, но и не молодая. На ее
живом, подвижном лице с острым подбородком хитро блестели маленькие глаза.
Она крепко пожала руку бабушки.
- Рада, очень рада, - выговорила она с трудом. Она показала на жилище,
из которого появилась, и добавила: - Дом плохо, плохо дом.
Бабушка кивнула и стала ее утешать:
- Ничего, пройдет время, устроитесь, миссис Шимерда, и дом у вас будет