"Уилла Кэсер. Моя Антония ("Библиотека литературы США")" - читать интересную книгу автора

не опасны, это ужи, они помогают разгонять сусликов. А увидишь, что из той
норы кто-то выглядывает, - не пугайся. Это барсук. Он почти такой же
большой, как опоссум, только на морде полоски, черные и белые. Иной раз
он, бывает, утащит цыпленка, но я не разрешаю работникам обижать его. На
этих новых землях привязываешься к животным. Я люблю, когда он выходит
поглазеть на меня, пока я здесь копаюсь.
Бабушка перекинула мешок с картофелем через плечо и стала спускаться с
холма, слегка наклоняясь вперед. Тропинка вилась по дну лощины; дойдя до
первого поворота, бабушка помахала мне рукой и скрылась из виду. Я остался
один, и мне было легко и спокойно - это новое чувство не покидало меня.
Я сел посреди огорода, чтобы змеи не могли незаметно ко мне подползти,
и прислонился к нагретой солнцем желтой тыкве. В бороздах росли кустики
пузырчатой вишни, усыпанные плодами. Я отвернул тонкие, как бумага,
треугольные чешуйки, прикрывавшие ягоды, и съел несколько штук. Вокруг
меня среди засохших плетей тыквы выделывали отчаянные трюки гигантские
кузнечики, вдвое больше тех, что мне доводилось видеть раньше. Взад и
вперед по вспаханной земле сновали суслики. На дне лощины ветер был не
такой сильный, но наверху, у ее краев, он пел свою протяжную песню, и я
видел, как клонится высокая трава. Земля подо мной была теплая, теплой она
была и на ощупь, когда я крошил ее в пальцах. Откуда ни возьмись появились
занятные красные жучки и целыми полчищами медленно ползали вокруг. Их
пунцовые с черными пятнышками спинки блестели как лакированные. Я сидел
тихо-тихо. Ничего не происходило. Я ничего и не ждал. Я просто подставлял
себя солнцу, впитывая его тепло, так же как тыквы, и больше мне ничего не
хотелось. Я был совершенно счастлив. Наверно, такое чувство мы испытываем,
когда, умирая, сливаемся с чем-то бесконечным, будь то солнце или воздух,
добро или мудрость. Во всяком случае, раствориться в чем-то огромном и
вечном - это и есть счастье. И приходит оно незаметно, как сон.



3

В воскресенье утром Отто Фукс должен был отвезти нас знакомиться с
новыми соседями - чехами. Мы решили захватить с собой кое-какие припасы -
ведь чехи поселились в необжитых местах, у них нет ни огорода, ни
курятника, только маленький клочок вспаханной земли. Фукс принес из
погреба мешок картошки и копченый окорок, а бабушка уложила в солому,
устилавшую повозку, несколько караваев хлеба, который пекла вчера,
горшочек масла и пироги с тыквой. Мы взгромоздились на козлы, и лошади
затрусили мимо пруда по дороге, подымавшейся к большому кукурузному полю.
Мне хотелось скорее узнать, что откроется за этим полем, но там
оказалась только красная трава, и ничего больше, хотя с козел было видно
далеко. Дорога петляла, как затравленный зверь, обходя глубокие лощины,
пересекая широкие и пологие. А вдоль дороги, на всех ее поворотах, росли
подсолнухи - многие высотой с небольшое деревцо - с крупными шершавыми
листьями и с множеством побегов, увенчанных цветами. Подсолнухи прорезали
прерию золотой лентой. То и дело какая-нибудь из лошадей захватывала
губами цветущий стебель и принималась жевать его на ходу, а цветы качались
в такт движению ее челюстей, пока не скрывались в пасти.