"Кэтрин Гэскин. Сара Дейн " - читать интересную книгу автора

кольцо, принадлежавшее Ричарду Барвеллу. Ее дело слушалось на ближайшем
судебном заседании, ее осудили и приговорили к ссылке на семь лет.
Позже она поняла, что покорность и раскаяние могли бы спасти ее, если
бы у нее достало ума пасть на колени перед сэром Джеффри, и если бы она
просто рассказала об истинной причине своего побега, он не стал бы
предъявлять ей обвинения. Но она не смогла заставить себя сказать ему о
своей любви к Ричарду, поэтому ей пришлось слушать, как он негодует по
поводу ее черной неблагодарности и сожалеет о том, что когда-то доверял ей.
Во время судебного разбирательства она выслушала, как Гарри Тэрнер
рассказывал, что застал ее, незнакомку, за попыткой украсть еду у него на
кухне. По своей репутации Гарри был гораздо более виновен, чем она, но из-за
недостатка улик он сохранил право называться невинным трактирщиком и был
признан достойным давать показания против нее. Присяжным неважно было, что
он отрицал какое бы то ни было иное знакомство с ней, самое ее присутствие в
"Ангеле" было достаточным основанием для признания ее вины. Невозможно было
опротестовать и показания сэра Джеффри: он сообщил суду, что дал ей деньги
на экипировку для службы у своей сестры и что она сбежала из Брэмфильда с
золотыми монетами и кольцом Ричарда Барвелла, завернутыми в носовой платок.
Против первого показания у Сары не было никакого логического
опровержения, что же до второго - она предпочла молчать. Она знала, что не
сможет оправдаться перед этими предвзятыми в своих суждениях людьми и
рассказать им, что кольцо получено ею от Ричарда как залог - она бы не
вынесла их перешептывания на свой счет: она, служанка и дочь человека, чье
имя замарано в Рае, возмечтала выйти замуж за сына пастора.
Защита Сары, путаная и исполненная негодования, была совершенно
бесполезна. Приговор к ссылке был вынесен моментально.
"Данный суд решает, что ты должна быть выслана за моря в такое место,
которое Его Величество, полагаясь на мнение своего Тайного совета, назначит
и укажет..."
Жители Рая были единодушны в своем мнении, что ей повезло, раз она
избежала повешения.
Пока она ожидала в вонючей, полной заразы тюрьме парохода в Ботани-Бей,
у нее было много времени, чтобы мысленно вернуться к событиям того дня,
когда она сбежала из дома священника. Иногда она недоумевала, как можно было
поддаться безумному порыву, порожденному уязвленной гордостью и
разочарованием, - она проклинала себя за глупость, которая позволила ей
рассматривать три гинеи сэра Джеффри как собственные деньги, которыми она
может распоряжаться по своему усмотрению. Она отвергла мысль обратиться к
Ричарду - он не присутствовал в суде и, разумеется, ничего не в силах
сделать для облегчения ее участи. Она была так растеряна и разгневана, что
больше видеть Ричарда не хотела.
Вскоре после приговора ее перевели из тюрьмы в Рае в Ньюгейт, где ей
предстояло ждать отправки из Вулвича. Она быстро и жестоким путем познала
законы этого нового мира; ни слабаки, ни дураки здесь не выживали, и она
научилась, таким образом, не заботиться ни о ком, кроме себя самой.
Когда она сначала оказалась в тюрьме, у нее были только те деньги,
которые ей удалось выручить за вещи, что ей позволили взять из Брэмфильда.
Они слишком быстро кончились, и по прибытии в Ньюгейт ей целиком пришлось
полагаться на милосердие безразличного тюремщика, который выдавал им пищу.
Голод сделал из нее дикарку, но ей пока удавалось избежать единственного