"Боб Гарсиа. Завещание Шерлока Холмса ("Шерлок Холмс") " - читать интересную книгу автора

Экипаж подъехал к Чансери-лейн, и я оказался у входа в большой сквер,
именуемый Линкольнз-Инн-филдз. Это место почти не изменилось. Царящие в нем
покой и тишина казались еще полнее на фоне грохота соседних улиц. Парк,
чудом уцелевший в водовороте лет, напоминал монастырский сад. С одной его
стороны стояло величественное древнее здание; в низких постройках,
окружавших его, находились канцелярии адвокатов и нотариусов, имевших самую
лучшую и древнюю репутацию в столице. В углу сквера широкая мраморная
лестница вела в канцелярию нашего старинного друга, мэтра Уильяма Олборна.
Опираясь на трость и забыв о ревматизме, дрожа от нетерпения, я бодро
преодолел два этажа и оказался в назначенном месте в 9 часов 50 минут.
Клерк проводил меня в огромный кабинет, где ничего не изменилось со
времени моего последнего визита - пятнадцать лет назад. Сквозь матовые
стекла высоких окон в помещение проникал сине-зеленый свет, придавая комнате
сходство с часовней. Все здесь казалось застывшим навеки. На потолке,
позолоченном и отделанном под мрамор, висела большая хрустальная люстра. Вся
мебель, начиная с письменного стола и заканчивая круглым журнальным
столиком, не располагала к радужным фантазиям, а воздух пропитался запахом
мебельного воска. Высокие стеллажи были заставлены сочинениями в кожаных
обложках, которые, казалось, превратились в прах за давностью лет, а
развешанные по стенам многочисленные картины с потрескавшейся краской в
старинных позолоченных рамах представляли различные виды Лондона и создавали
мрачную, почти нездоровую атмосферу.
Настенные часы в углу комнаты уныло смотрели на эти траурные декорации.
За спиной мэтра Олборна, в огромном камине елизаветинской эпохи, потрескивал
огонь, а висевшие над ним ровным рядом суровые лица предков, целой династии
нотариусов, подтверждали вековую компетенцию кабинета Олборна.
Нотариус приветствовал меня с достоинством, соответствующим
обстоятельствам. Он, как и все вокруг, не изменился. Разве что на лбу и в
уголках глаз появились новые морщины. Выглядел он таким же уставшим и
разочарованным, каким я его знал всегда. Работая нотариусом, он отдавал дань
традиции и исполнял свой долг по привычке, без особого рвения и радости.
Наша беседа продолжалась уже несколько минут, когда в комнату вошел
маленький человечек с пристальным взглядом и крысиным личиком. Каково же
было мое удивление! Я не видел его много лет, но, даже если память изменяла
мне теперь чаще, чем прежде, я все равно мгновенно узнал Лестрейда. Его
лицо, как и раньше, не вызвало у меня особой симпатии. Полицейский скорчил
недовольную, презрительную гримасу, свойственную выскочкам, имеющим о себе
чрезвычайно высокое мнение. Его восхождение по карьерной лестнице,
естественно, только усилило свойственное ему чувство собственного
превосходства. Заметив меня, он направился в мою сторону с распростертыми
объятиями и, к моему величайшему удивлению, наградил меня страстным
поцелуем, будто мы были старыми друзьями, встретившимися после долгой
разлуки. По его мнению, так оно и было. Хотя в своих рассказах я никогда не
был по отношению к нему слишком милостив.
- Доктор Ватсон, я думал, вас уже нет на свете! - воскликнул он с
присущим ему чувством такта.
- Спасибо, это очень тонкая мысль.
- Ну, я хотел сказать... Какая радость узнать, что вы еще живы.