"Джим Гаррисон. Человек, который отказался от имени" - читать интересную книгу автора

телеграмму с соболезнованиями из Мексики - написала, что приехала бы, но
узнала о смерти только в день похорон. Нордстром не сомневался в этом: Лора
любила его отца, в обращении их друг с другом была игривость, они
подтрунивали друг над другом - Нордстром этого не понимал. Прошлым летом но
дороге к побережью Лора даже завернула к родителям в гости. Однажды она
сказала, что находит его отца "сексуальным", - тогда это заявление
шокировало его. У Лоры было преимущество: она знала, что люди умирают, тогда
как его даже самое обыкновенное событие - а смерть это самое обыкновенное -
заставало врасплох.

Глава III

Теперь мы подошли к тому, с чего начали, и находимся в настоящем
времени - чудесная иллюзия для тех, кто привержен понятиям "вчера", "сейчас"
и "завтра". Каждый вечер после долгой прогулки и легкого обеда Нордстром
танцует один - абсурдное зрелище: сорокатрехлетний мужчина, отец, бывший
муж, степень с отличием Висконсинского университета 1958 г., в тридцать пять
лет - вице-президент по финансам компании "Стандард ойл оф Калифорния" и
т.д., - если по этим простецким приметам можно отследить нашего
млекопитающего. Но все они - отброшенные атрибуты. Нордстром означает -
"Северный шторм", и говорит это немногим больше, чем "Ворона". Из
телефонного справочника много не узнаешь. Сейчас в Бостоне, нашем
Санкт-Петербурге, зима, и человек танцует - несколько неуклюже, правда, и с
бессмысленным упорством. Иногда просто подпрыгивает на месте. Однажды
вечером с хозяином кулинарии он пошел на матч "Селтикс" - "Денвер наггетс",
чтобы увидеть величайшего прыгуна из всех - Дэвида Томпсона. Томпсон
пролетел в воздухе с поворотом на 360 градусов и через себя, за спиной, вбил
мяч в корзину, даже не улыбнувшись потом. Зрители вскочили с мест, мгновение
тишины, и дружный ор в честь этого номера, который был не столько вызовом
земному тяготению, сколько опровержением того, что мы знаем о тяготении. На
выходные приехала Соня, и он повел ее с Филиппом на балет, смотреть
Барышникова. Нордстром был в костюме от Кардена, когда-то выбранном Лорой, -
он стеснялся его носить и никогда не надевал. В фойе, во время антракта,
красивые и не очень красивые женщины улыбались ему, полагая, что он кто-то,
кого они должны знать. Поздно вечером устроили праздничный ужин по случаю
того, что Филиппу присудили стипендию и следующий год он будет заниматься в
Уффици. Соня уедет с ним в июне, после выпуска. За ужином Филипп болтал о
смерти. Его отец умер, когда Филиппу было четырнадцать лет, и он стал поздно
ложиться, курить сигареты и одеваться неряшливо. После он прочел у одного
французского автора рассуждение об "ужасной свободе", наступающей со смертью
отца. На свете не остается никого, чтобы судить тебя. Соня попыталась его
заткнуть, решив, что разговор бестактен по отношению к отцу. Нордстром
сказал, что не стоит беспокоиться из-за чепухи, а о самой идее, хотя она
показалась ему безобразной, подумал, что это, может быть, правда. Самому ему
повезло с отцом, который был целиком за то, чтобы Нордстром поступал по
велению сердца - хотя удивительно, что лишь в последнее время сын стал к его
велениям прислушиваться.
Ночью у Нордстрома сделалась бессонница, потому что он не потанцевал
два часа. Балет ему понравился, но зритель в нем постепенно умирал: он
становился любителем в истинном смысле - тем, кто любит делать сам и открыт