"Джулиана Гарнет. Леди и горец " - читать интересную книгу автора

приходилось сосать рукоять отцовского меча - особенно когда он изводил
домашних своими пронзительными воплями. Как бы то ни было, старший сын
считался наследником родового имени, чести и всех сопряженных с этим высоким
положением обязанностей, но Роб никогда не завидовал Кеннету. Он предпочитал
идти собственным путем, и ему это неплохо удавалось, хотя люди из замка
Лохви пророчили ему всяческие беды. "Монашек" - так отец как-то раз назвал
Роба. В этом прозвище крылась насмешка, которая, конечно же, не осталась им
незамеченной, хотя в то время он предпочел сделать вид, что ничего не понял.
Впрочем, в том, что отец над ним насмехался, не было ничего удивительного.
Из восьми сыновей Ангуса один только Роб имел склонность к наукам, что
обитатели Лохви считали для благородного человека совершенно излишним. Между
тем Роб старательно обучался грамоте, письму и другим хитрым наукам и
оставил эти занятия не по своей воле. Он мечтал поступить в университет
города Глазго, но эта мечта так и осталась мечтой, поскольку между Англией и
Шотландией вспыхнула война и Робу пришлось идти сражаться. Война с Англией
стоила ему дорого. Помимо выпавших на его долю неизбежных в военное время
испытаний, ему пришлось также вынести и тяготы трехлетнего заточения в
английской тюрьме. Это было трудное время, когда каждый день, проведенный в
застенке, мог стоить ему жизни. Если бы не Джеймс Дуглас, он, возможно, все
еще находился бы в плену у англичан. Аргилл его предал, а Черный Дуглас
выкупил. Вернувшись домой, он ни словом не обмолвился отцу о причинах своего
пленения. Это было частное дело - его и Аргилла, с которым он собирался
поквитаться, как только представится малейшая возможность. Не только
взволнованный, но и раздосадованный всеми этими не слишком приятными
воспоминаниями, Роб еще раз сердито обозрел окрестности, а потом стал мерить
шагами прямоугольную смотровую площадку башни. Рассчитывать на хорошее
бессмысленно, думал он, слишком много времени прошло. Если бы все было так,
как планировал Ангус, они бы давно уже вернулись. Тревога Роба росла с
каждым днем, приобретая все более зловещий смысл.
- Поедешь их искать, парень?
Вопрос отвлек Роба от размышлений, и он обернулся.
На верхней ступени лестницы стоял Фергал. Его худое, с запавшими
глазницами и острыми чертами лицо напоминало лезвие боевого топора. Ветер
развевал складки его сине-зеленого шерстяного пледа и теребил седую бороду.
Поднявшись на смотровую площадку, он облокотился о парапет и окинул зорким
взглядом окружавшие Лохви леса и болота. Мелькнул знакомый силуэт полуслепой
от старости гончей, проскользнувшей на площадку вслед за Фергалом. Она нашла
Роба по запаху.
- Возможно, впрочем, в этом больше нет нужды, - сказал Фергал, прежде
чем Роб успел вставить хоть слово. - Вытянув вперед костлявую руку, он
указал на что-то и добавил: - Всадники - видишь?
Роб быстро повернулся в указанном направлении и чуть не застонал от
боли: рана все еще давала о себе знать. Подавшись всем телом вперед и
перегнувшись через парапет, он стал всматриваться в темное пятно, мелькавшее
среди стволов столетних сосен и пихт. В скором времени выяснилось, что по
лесу ехали две лошади, причем одна, судя по всему, несла на себе двойное
бремя. Они двигались по узкой, петлявшей среди зарослей и болот тропинке.
Роб дождался, когда всадники выехали из леса и скрылись в подлеске, и стал
ждать появления остальных. Из леса, однако, больше никто не выехал. Стоявший
у Роба за спиной Фергал с шумом втянул в себя воздух.