"Джулиана Гарнет. Леди и горец " - читать интересную книгу автора

в течение суток. Но не доконала, хотя и заставила несколько дней метаться на
постели в бреду. Поднявшись на самый верх, Роб похромал к зубцам парапета.
Опершись о холодную, гладкую поверхность каменного ограждения, устремил взор
поверх крон вечнозеленых деревьев и лежавших в низине болот и стал
обозревать горизонт. Поднялся ветер, который принес с собой запах горевшего
торфа; упругие струи воздуха раздували полы шерстяного пледа, который Роб
набросил на плечи, прежде чем подняться на башню. Чирикали, перелетая с
дерева на дерево птицы, но помимо пернатых, вокруг не было ни одного живого
существа, не говоря уже о людях. Роб негромко выругался. Какие же они
глупцы. Особенно отец, недобро подумал он о своих родственниках. Ну стоило
ли рисковать жизнью и свободой ради такого кровопийцы, как Аргилл? И сам он
такой же глупец. Потому что и ему не чужда была прежде мысль о том, что
человек чести должен безоговорочно исполнять все распоряжения своего
сеньора. Все - если даже в них крылось бесчестье! Одну руку Роб сжал в
кулак, а другой машинально провел по краю парапета. Скальный камень, из
которого вырезали в старину этот массивный зубец, был так же холоден, темен
и мрачен, как и настроение Роба. Ему следовало любой ценой остановить своих
родичей. И плевать на эту самую честь, столь примитивно и однозначно
толкуемую его отцом и тем же Аргиллом, у которого, с какой стороны ни
посмотри, вообще нет чести. Вот дьявол! Негодяй хорошо изучил своих вассалов
и знал, что Кэмпбеллы из Лохви ему не откажут. Кроме того, Роб знал, что
Ангус Кэмпбелл, соглашаясь исполнять распоряжения графа, руководствовался не
столько понятиями о чести, сколько традицией. Уже много лет вожди клана
Кэмпбелл приносили присягу на верность своему сеньору, а Ангус не относился
к числу тех, кто мог бы поставить под сомнение эту укоренившуюся в сознании
людей традицию. Ангус был лэрдом и поступал так, как поступали до него все
лэрды Лохвисайда.
Ибо такова была традиция. Роб снова крепко выругался. Между тем ветер
усилился и завыл, мечась среди стен и башен замка, как злой дух. Роб отвел
рукой с лица спутанные ветром волосы и, прищурившись, снова всмотрелся в
темную стену леса и кромку болот, словно надеясь одним усилием воли
заставить свое семейство вернуться домой. Как только его родичи снова
окажутся в стенах замка, Роб пойдет к Кеннету и попытается воззвать к его
разуму. Ибо Кеннет как старший сын в роде должен со временем принять на себя
обязанности вождя клана Кэмпбелл, а также решить, стоит ли Кэмпбеллам и
впредь следовать некоторым устаревшим традициям. Кеннет отнюдь не глуп, а
также отлично знает, чего стоит Аргилл, его обещания и рассуждения о чести.
Горный край Лохви принадлежал клану Кэмпбеллов с незапамятных времен,
воспетых бардами. В одной из их баллад, которые обычно распевали у костра,
рассказывалось, что Кэмпбеллы пришли в Лохвисайд сразу же после того, как
там обосновался первый граф Аргилл, чьего имени, впрочем, никто не знал -
даже седые барды. Зато было известно, что Кэмпбеллы ценой большой крови
отвоевали эти земли у клана Макгрегор. Междоусобные войны продолжались и по
сей день, затихая лишь на короткое время, когда возникала необходимость
совместного выступления против англичан. Угон скота и нападения на замки,
как и связанные с такими набегами человеческие жертвы, были в этих краях
явлением обычным.
Роб слушал эти баллады чуть ли не с самого рождения и затвердил как
"Отче наш" сведения о том, что старшему сыну из рода Кэмпбелл еще в зыбке
дают пососать рукоять меча. Его самого сия чаша миновала, зато Кеннету