"Ромен Гари. Европейское воспитание" - читать интересную книгу автора

часов. У них в сумке лежала маленькая тетрадка, которая служила им тайным
шифром; ее страницы были исписаны фразами, казалось бы, лишенными всякого
смысла, и одна особенно поразила Янека, когда он сидел на корточках в
землянке Черва, как раз ждавшего передачи. Фраза гласила: "Завтра будет петь
Надежда".
- Что здесь подразумевается? - спросил Янек.
- Только то, что сказано, - ответил Черв.
Янек рассердился. Его принимали за ребенка, ему не доверяли.
- Наверное, это шифр, - сказал он. - Эта фраза, наверно, имеет какой-то
тайный смысл.
Черв чуть было не улыбнулся. Но он никогда не улыбался. На несколько
секунд его лицо словно бы потемнело - и только.
- Здесь нет никакой тайны, - сказал он. - Все говорится открытым
текстом. Завтра будет петь Надежда. Надежда - прозвище нашего
главнокомандующего, а у него очень краси-вый голос. Он все время поет. Скоро
ты сам его услышишь. Он часто дает концерты в нашем лесу.
Янек нередко слышал рассказы о подвигах этого таинственного партизана,
который называл себя "Партизаном Надеждой". Никто не знал, кто он такой;
никто никогда его не видел; но всякий раз, когда взрывался мост, совершалась
диверсия на железной дороге или нападение на немецкую колонну и просто если
их ушей достигало эхо дальнего взрыва, "зеленые" переглядывались, покачивали
головами, улыбались с понимающим видом и говорили: "Партизан Надежда снова
принялся за старое".
Немцы знали о его существовании; крупное вознаграждение было обещано
тому, кто поможет им взять этого неуловимого "бандита". Он стал подлинным
наваждением для местной Kommandatur1, потратившей уйму времени и сил на то,
чтобы поймать этого неуловимого врага, но так и не сумевшей установить его
личность.
Янек часто лежал на спине в своей землянке, не смыкая глаз в безмолвной
ночи, и
____________________
1 Комендатуры (нем.).
думал о Партизане Надежде, пытаясь его себе представить. Действительно,
как-то обнадеживала одна мысль об этом таинственном присутствии в лесу,
рассказы о его подвигах и спокойные улыбки партизан, говоривших об этом
легендарном герое, который досаждал немцам и вечно выходил сухим из воды.
Часто, если дела шли худо, когда убивали или брали в плен товарищей и
подвергали их пыткам, кто-нибудь из "зеленых" вздыхал, качал головой и
спрашивал: "Куда смотрит Надежда? Что-то давно о нем не слышно".
Однажды ночью в землянке, когда Янек мечтал об этом, одна догадка,
мало-помалу ставшая уверенностью, внезапно настолько поразила его своей
очевидностью, что он приподнялся на матрасе с улыбкой на губах и с бьющимся
сердцем: таинственным Партизаном Надеждой не мог быть никто, кроме его отца.
Вот почему когда он говорил об отце и пытался разузнать о его судьбе,
"зеленые" умолкали и так странно смотрели на него, с явной симпатией и даже
с уважением. Эта надежда, о которой он никогда никому не говорил, поселилась
в нем давно. Он был уверен в своей правоте, а когда закрадывались сомнения,
знал, что это лишь потому, что ему холодно, что он голоден или устал. Он уже
понял, что истина познается не холодным рассудком, а через пылкие душевные
порывы.