"Ромен Гари. Пляска Чингиз-Хаима" - читать интересную книгу автора

- Нимфоманка! Барону вторит граф:
- Лили! Наша Лили, плакавшая над раздавленной гусеницей!
Графу вторит барон:
- Лили запрещала садовнику срезать цветы! И вместе, дуэтом:
- Она была такая мягкая, такая добрая!
Барон:
- Ее отношения с мужчинами были отношениями Лауры и Петрарки!
Граф:
- Убивают Джоконду!
Я:
- Мазлтов!
Шатц:
- Арахмонес!
Я, целуя его в лоб:
- Ба мир бис ду шейн! ["Для меня ты прекрасна" (идиш); еврейская песня,
чрезвычайно популярная в 30-40-х гг.]
Шатц:
- Гвалт! Гвалт!
Де Голль:
- Мадонна с фресок... принцесса из легенды...
Фрейд:
- Нимфоманка!
Гете:
- Mehr Licht! [Больше света! (нем.) - предсмертные слова Гете]
Наполеон: пшик! Гитлер: пшик! Лорд Рассел: пшик! Джонсон: пшик!
Иисус:
- Ну уж нет, - вопит Шатц, - мы, немцы, не позволим тронуть евреев!
У меня по спине поползли мурашки. Я вдруг почувствовал страшную
опасность, нависшую над моим народом: нацисты, которые не будут
антисемитами. Представьте на миг, какой чудовищной катастрофой стало бы
для нас, если бы Гитлер, к примеру, был не против евреев, а, совсем
наоборот, против негров? Немцы едва-едва нас не поимели. Счастье, что они
оказались расистами.
И тут я, что называется, сдрейфил. Я стал совсем махонький-махонький.
Испугался, что меня заметят. Испугался, что сейчас ко мне полезут с
предложениями, с дарами... Таких даров я не пожелал бы своим лучшим
друзьям. Причем, прошу заметить, было бы чем оправдаться... Вот в
Соединенных Штатах негры уже устраивали погромы, громили еврейские
магазины... Их экстремисты выступали с яростными антисемитскими
призывами... Само собой, надо защищаться... Нет, не хочу даже слышать об
этом. Тьфу, тьфу, тьфу! Сворачиваюсь, как еж, в клубок, заставляю себя
успокоиться, черных я уважаю, они отличаются от нас, их нельзя не уважать.
Можно же все-таки уважать кого-то и не будучи расистом. Шатц, которому
несколько секунд слышались долетающие словно бы со всех сторон
пронзительные, бестелесные, безликие голоса, наконец с облегчением
вздыхает. Приступ кончился. Даже чертов этот скрипач исчез с крыши, и
вместо раввина и семисвечника в руке Шагала он видит родную физиономию
капрала Хенке, объявляющего:
- Архиепископ коадъютор!
- А этому-то что нужно? - бурчит Шатц. - Он уже в десятый раз