"Ромен Гари. Жизнь впереди" - читать интересную книгу автора

лестничную клетку и давил на кнопку звонка. Долго так давил, чтобы все
произошло немедленно. Ну и умора! Это надо было видеть. В ту пору в мадам
Розе было уже, наверное, килограммов под сто, ну так вот, ее будто ветром
сдувало с кровати, она кубарем скатывалась на целый пролет вниз и только
тогда останавливалась. А мы все лежали и прикидывались спящими. Когда до нее
доходило, что это не нацисты, она приходила в неописуемую ярость и обзывала
нас шлюхиным отродьем, на что у нее, впрочем, были все основания. На
какое-то время она замирала с выпученными глазами и с бигуди на последних
пучках волос, что оставались у нее на голове, - сперва, верно, думала, что
ей это приснилось и никакого звонка не было вовсе, что это шло изнутри. Но
всегда кто-нибудь из нас не выдерживал и прыскал, и когда до нее доходило,
что она снова стала жертвой, она давала волю гневу или же ударялась в слезы.
Лично я считаю, что евреи такие же люди, как все, и нечего за это
точить на них зуб.
Часто никому из нас не приходилось даже вставать, чтобы нажать на
звонок, потому что мадам Роза проделывала все сама. Она ни с того ни с сего
вдруг просыпалась, садилась на свой зад, который у нее был больше, чем вы в
состоянии себе представить, потом спрыгивала с кровати, накидывала свою
любимую сиреневую шаль и пускалась наутек. Она даже не смотрела, есть ли
кто-нибудь за дверью, потому что звонить продолжало у нее внутри, а уж хуже
этого не придумаешь. Иногда она спускалась на один-два пролета, но бывало, и
мчалась до самого подвала, как в тот раз, о котором я уже имел честь.
Поначалу я даже думал, что она спрятала в подвале клад и будит ее страх
перед ворами. Я всегда мечтал иметь клад, спрятанный в таком месте, где он
укрыт от всех и от всего и чтобы я мог найти его сразу, как только
понадобится. Я думаю, что клад - это лучшее, что может быть, когда он
действительно твой и в полной безопасности. Я засек место, куда мадам Роза
прятала ключ от подвала, и как-то раз отправился туда поглядеть. Ничего я
там не нашел. Мебель, ночной горшок, сардины, свечи - в общем, всякая
всячина словно для того, чтобы кто-нибудь мог там жить. Я зажег свечу и стал
приглядываться, но ничего, кроме щербатых стен, которые будто скалились, не
увидел. И тут вдруг я услышал шум и подскочил на месте, но это была
всего-навсего мадам Роза. Она стояла в дверях и смотрела на меня. И вид у
нее был при этом не сердитый - скорее, наоборот, виноватый, как будто это ей
нужно было просить прощения.
- Не нужно никому говорить об этом, Момо. Дай-ка его сюда.
Она протянула руку и забрала у меня ключ.
- Мадам Роза, а что здесь такое? Почему вы приходите сюда иногда даже
среди ночи? Это что? Она поправила на носу очки и улыбнулась.
- Это моя запасная резиденция, Момо. Ладно, пошли.
Она задула свечу, потом взяла меня за руку, и мы поднялись наверх.
После она уселась в свое кресло, держась рукой за сердце, потому что семь
этажей для нее уже тогда были мукой смертной.
- Поклянись мне, Момо, что никогда никому об этом не расскажешь.
- Клянусь, мадам Роза.
- Хайрем?
Это по-ихнему означает "клянусь".
- Хайрем.
Тогда она пробормотала, глядя поверх меня, словно видела очень далеко и
позади, и впереди: