"Роже Мартен дю Гар. Семья Тибо (Том 1)" - читать интересную книгу автора

идей. Порой Мартен дю Гар "снимает" односторонность их воззрений, часто
устами женевского социалиста Мейнестреля, иногда Жака или же самим ходом
событий.
Но все же эта среда непривычна для Мартен дю Гара, и дело не обошлось
без некоторой доли экзотики. Таково, например, деление революционеров на
"апостолов" и "исполнителей". Весьма спорной кажется фигура Мейнестреля.
Думается, что образ этот искусственный, лишенный той внутренней логики,
которая обычно свойственна характерам Мартен дю Гара. Мейнестрель изображен
как революционер большой политической зрелости и опыта, резко выступающий
против реформистов, идейно стоящий выше и пацифистских интеллигентов, и
леваков-сектантов. Когда все кругом еще полны иллюзий, Мейнестрель уже
уверен, что войну предотвратить нельзя. И все же он считает, что надо
бороться против нее, ибо массы в этой борьбе приходят к зрелости. При всем
том Мартен дю Гар, может быть, желая подчеркнуть бессилие II Интернационала
на Западе, очень неудачно наделяет именно Мейнестреля мужской физической
неполноценностью, из-за которой он в самый острый политический момент
пытается покончить с собой. Более того, именно Мейнестрелю автор приписывает
черты своеобразного политического авантюризма. Секретные документы, добытые
социалистами, опубликование которых могло бы, по его мнению, остановить
войну, Мейнестрель сжигает. В сущности, он не прочь, чтобы мировая война все
же разразилась, ибо она может ускорить нарастание революционной ситуации.
Нужно ли напоминать, что в последующие десятилетия подобные идеи снова
возникали в мире, уже прошедшем через испытания второй мировой войны и опыт
Хиросимы?
Зато с чрезвычайным блеском психологического анализа нарисован в "Лете
1914 года" идейный и жизненный путь Жака Тибо. Жак здесь более сложный,
более зрелый, чем в первых книгах. Как и прежде, он чужд компромиссам, но мы
видим его в непрерывных идейных поисках, порой в противоречиях бурного
роста. Так, он отвергает диктатуру, споря с Митгергом, и признает ее в споре
с Антуаном; порой он сомневается в природе человека, но убеждает себя в том,
что социализм может в корне изменить человеческую сущность. И это
естественные для Жака противоречия. Во французской критике подчеркивалось
одиночество Жака, невозможность для него слиться со средой социалистов, его
неспособность к настоящей революционной деятельности. Утверждалось даже, что
Жак - тип террориста-одиночки. Все это, конечно, не так. Жак был одинок и
индивидуалистичен, пока он оставался в духовно чуждой ему среде. Порвав с
ней, он стремительно идет к слиянию с новой средой, которую находит среди
социалистов Женевы. Умирая, Антуан завидует тому, что у Жака всегда были
друзья. В Женеве Жак не только находит Друзей и единомышленников, но и
приобретает среди них большой авторитет. Товарищи прислушиваются к его
суждениям, ждут его оценки и помощи. Мы чувствуем, что в иных исторических
условиях Жак мог бы вырасти в последовательного революционера. Но история не
дает ему времени для этого. Жак лихорадочно ищет действия, в котором могла
бы проявиться его страстная ненависть к войне. Он вовсе не стремится быть
одиночкой, напротив, именно в эти дни он становится членом социалистической
партии и разъезжает по городам Европы с важными и опасными заданиями. Но
после начала войны, после предательства верхов II Интернационала, он не
видит больше путей организованной борьбы. Конечно, здесь сказывается
недостаточность его революционного опыта, но автор упорно подчеркивает, что
Жак вынужден остаться одиночкой, а не стремится к этому. Не случайно левые