"Иржи Ганзелка, Мирослав Зикмунд. Там, за рекою, - Аргентина " - читать интересную книгу автора

Свернув с улицы Кордоба в самом ее начале, у порта Дике Куатро, на
улицу 25 де Майо, мы вскоре увидели облупившуюся вывеску "JOSE TICHY".
Долгота над "у"[11] давно исчезла, тем не менее ни пан Тихий, имя которого
портеньо по-испански произносят "Тычи", ни его персонал не забыли чешского
языка. В свою родную речь они подмешали ряд аргентинских слов, но зато
научили своих аргентинских клиентов заказывать по-чешски пиво, кнедлики и
бухты с маком.
Пожалуй, нет в Буэнос-Айресе чеха, который бы не прошел через двери
кабачка "У Тихих". Эмигранты всех времен заходят сюда потому, что не знают
испанского. Старожилы - потому, что иногда им хочется вместо вечного
аргентинского асадо, пучеро или чорисо съесть хороший кусок свинины с
капустой или шкубанок.
А остальные бывают здесь потому, что могут поговорить на своем языке. В
их памяти еще сохранились картины родной деревни, так же как на стене
кабачка Jose Tichy сохранилось поблекшее изображение Градчан.
- Как вам нравится такой чешский язык? - спросил нас после долгого
молчания земляк, с которым мы забрели в это неофициальное общественное
заведение.
В мыслях пронеслись десятки и сотни лиц земляков от Касабланки до
самого Кейптауна.
В одном месте примешивали к родному языку французский. В другом месте
английский. В Аргентине испанский.
Влияние окружающей среды слишком сильно, а двадцать лет - большой срок.
Поэтому, наконец, понимаешь, почему монштрудл с кремом заменил маковую
ватрушку со сливками. Принимаешь к сведению, что "один чоп" обозначает "еще
одно пиво", что "медио кристал" - это кружка пива "Кристал", что "эладера" -
это холодильник, "ботежья" - бутылка. Только над "коброванием" мы долго
ломали голову. Разве кобры имеют какую-нибудь связь с уплатой здесь, "У
Тихих"?
- Вот именно, "У Тихих", - засмеялся наш земляк. - Кобровать - это от
испанского "cobrar", подсчитывать, получать деньги! Какие же кобры? Откуда
им здесь взяться!


Двадцатикилометровая улица

В путеводителях по столице аргентинцы утверждают, что авенида
Нуэве-де-Хулио - самая широкая улица мира. Это правда, хотя они забывают
добавить, что в ней всего двенадцать кварталов. У этой гигантской магистрали
с бетонным обелиском на скрещении и Дагональ Норте и светской авениды
Корриентес нет никаких предпосылок разрастись до потрясающих размеров
бразильской авениды Варгас, пересекающей Рио-де-Жанейро. Этому препятствует
сложный узел путей северного направления главного вокзала Перона в Ретиро и
железная дорога, идущая от Пласа Конститусьон на юг.
Зато у Буэнос-Айреса есть другое преимущество перед остальным миром,
которое нелегко понять европейцам, чьи столицы были основаны за много веков
до того, как Колумб открыл Америку. Это вовсе не значит, что Байрес строился
по самым совершенным принципам градостроительства. Ведь Гарай и его
последователи были овеянные бурями мореплаватели, а не архитекторы.
Весьма любопытным оказалось бы интервью со смельчаком, отважившимся