"Север Гансовский. Башня (Авт.сб. "Человек, который сделал Балтийское море")" - читать интересную книгу автора

Но мне надо было успокоиться и начать подходы к Другому. Атака отбита.
Бледный устранен, а Крейцер отодвинут на три недели, в течение которых я
должен кончить все.
Вообще я любил это время перед большой работой. Тихо шелестя, как сухой
песок, посыплются минуты, соединяясь там, внизу, в часы и сутки. Дни
светло замелькают вперемежку с черными ночами, и я погружусь последний раз
в чистый мир размышления.



9

Я заснул под утро и увидел во сне батрака.
Он приснился мне, и я сразу понял, чего мне не хватало при возникших
обстоятельствах. Я должен был поговорить с ним.
Во сне я настиг его где-то в Баварии. Но, может Ныть, это была и не
Бавария, а что-то другое. Мы оказались в большой комнате, стены которой
были дымчатыми и колебались, как бы готовясь открыть мне что-то такое, что
скрывалось за ними.
Я спросил:
- Скажите, пожалуйста, испытываете ли вы какие-нибудь трудности в
жизни?
Он был в той же брезентовой куртке, что и в лесу. Очевидно, он только
что кончил работу, усталость отражалась на его красном обветренном лице.
Он тупо посмотрел на меня и сказал:
- Простите. Что?
Я объяснил:
- Трудно ли вам жить? Встречаетесь ли вы когда-нибудь с такими
проблемами, которые почти не поддаются решению? Решение которых само по
себе проблематично? С тем, что заставляет вас напрягаться до самых
последних сил? Понимаете, что я имею в виду? Ведь это не так уж сложно -
выкопать, например, канаву. Или напоить коров. Здесь вы сталкиваетесь с
принципиально выполнимыми вещами. Улавливаете мою мысль?.. Но есть ли у
вас в жизни неразрешимое? Такое, над чем вы бьетесь и ничего не можете
сделать? Что превращает вашу жизнь в постоянную изнурительную борьбу.
Он подумал и сказал:
- Нет.
Потом сразу поправился:
- То есть да... Сейчас я вам скажу.
Он напрягся. Его мозг напрягся. Сквозь черепную кость я видел, как
засияли силовые поля, как пришли в движение тысячи связей, как искорки
проскакивали между электрическими потенциалами.
Волнуясь, он зашагал из угла в угол, и тут я, наконец, сообразил,
отчего у него такая прыгающая походка. Он был на протезе. И этот протез
скрипел.
Потом он подошел ко мне вплотную. Эту его манеру я заметил еще в
прошлый раз. Когда ему хотелось сказать что-нибудь важное, он подходил к
собеседнику как можно ближе и чуть ли не нажимал животом.
- Видите ли, у меня дети.
- Что?