"Север Гансовский. Побег (Повесть, фантастика) (репост полной версии)" - читать интересную книгу автора

дубиной наотмашь. Он, хромая, поспешно убрался в густую заросль. Теперь
думаю - не может ли быть, что сам именно от него произойду через сотню
миллионов лет? Что ненужно причиненная боль как-то войдет к нему в гены и
много позже обернется моей неприспособленностью к миру? Если так, значит,
я закольцован, обречен вечно являться в цивилизации ненужным, неудачным,
свершать там свое преступление, быть низвергаемым в прошлое, тут опять
наносить роковой удар ни в чем не повинному животному и из-за этого удара,
уже народившись на свет в своей современности, вновь преступать закон.
Горькая, обессиливающая мысль... Неужели же ничему не пропадать
бесследно? Разве никогда не высохнет ни единая капля пролитой крови, а
бесчисленные войны, бесконечные пытки и мучительства первых ранних
тысячелетий уже сложились в такой задел зла, какого человечеству не избыть
во веки веков? Страшно, если таким масштабом отдаются все наши деяния.
Но, с другой стороны, в Башне собрали почти что черный ящик. "Эффект
бабочки", "эффект кольца" не подтверждены. Как раз планировались
исследования, когда меня судили. Двухсотый день.
Готов, как стрела, когда лук натянут.
Натренирован. Вспомнил чуть ли не все, чему учили в школе. От
"равнобедренным треугольником называется...". Смог бы лить металл, лечить
водянку, делать механизмы. Бегло мыслю на двенадцати языках. Высоко
подбрасываю кварцевую глыбу, ловлю на голову и отскакиваю, когда коснулась
волос.
Завтра в путь. Левее вулкана, между берегом и скалами, где птеранодоны
сидят подобно гарпиям собора Парижской богоматери, и дальше направо от
моря.
Эдафозавр будет в сумке за спиной - плевал я на его протесты. Не успел.
Ночью был свирепейший подземный удар, самый сильный изо всех, что до
сих пор. Сначала низкий, обнимающий рев, который заставил меня проснуться
в ужасе. Потом будто снизу в землю бухнула гигантская кувалда. Подбросило,
и я сел. Колебалась почва. Грохот камней, треск деревьев, шелест листвы.
Бойня тоже пробудилась, оттуда несся многоголосый хор тревожных воплей.
На рассвете в полусотне шагов от своей площадки увидел трещину.
Впечатление, будто без дна. Сколько ни бросал камней, они проваливались в
темноту, исчезая бесшумно, как опущенные в глубокую воду. Ширина метров
около восьми. Начинается на западном склоне кальдеры и, перепоясывая его,
тянется на восток в хмызник. Я прошагал сбоку разрыва километров десять и
остановился там, где он углубляется в болото. Сероватая густая жижа
медленно скатывалась с обоих краев, и этот странный ров с жидкими стенами
уходил вдаль. В хмызнике стояла полная тишина - перепуганное зверье
прекратило видимо, жратву, попряталось.
Вернувшись на склон, почувствовал сильный запах аммиака и сероводорода.
Некоторые фумаролы превратились в маленькие самостоятельные вулканы -
конус, откуда пульсациями подается лава.
Поднялся на свой наблюдательный пункт и огляделся.
На горизонте, куда ни глянь, дымы и дымы, близкие и дальние. Вспомнил,
что как раз в меловом периоде лава заливала пространства в двести и триста
тысяч квадратных километров. Видимо, обречена огромная территория.
Бойни нет, а с ней погребены и все мои проступки. Эффект кольца, эффект
бабочки исключаются.
Ночью опять сильнейший толчок. Грохот, шум воды, переходящий в рев