"Север Гансовский. Новая сигнальная (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

лежал убитый шофер...
Потом этот сон снился Званцову целых три ночи подряд и замучил его.
Стоило ему закрыть глаза, как сразу начинался ночной бой с людьми в черных
шинелях на поляне или дорога мчалась под радиатор грузовика, или он
поднимался на самолете, преследуя не ту, другую, ложную машину.
На четвертую ночь явилась как бы шапка, заключительная часть этих
снов.
Он лег вечером на КП, снял сапоги, примостил под плечо шинель и сунул
голову в шлем. (Вообще-то, он шлем не любил и так не носил его, но для
спанья пользовался охотно, поскольку мягкий внутренний каркас шлема по
удобности почти равен подушке.) Он закрыл глаза, и в тот же миг ему стал
сниться сон.
Званцов ехал по железной дороге. Стучали колеса, внизу сыпались и
сыпались шпалы, а он знал, что везет и уже благополучно довозит что-то
чрезвычайно ценное. Поезд остановился на чужой, незнакомой станции. В
сизого цвета форме с фашистским знаком на рукаве двое рабочих возились
рядом у стрелки. Чужие солдаты в комбинезонах вольно стояли на перроне. К
Званцову бежал начальник станции с белым жезлом в руке, потный, с
выражением почтительности и страха на лице. А он, Званцов, ждал его
объяснений холодно, презрительно и властно...
Затем станция исчезла, он находился в большом зале с террасой с
правой стороны. Впереди никого не было. Но сзади, Званцов это знал,
плотной молчащей толпой стояло множество народу, почти все в мундирах:
маршалы, генералы и полковники фашистской армии. В зале было тихо, но в
какой-то момент сделалась уже совершенно гробовая тишина. Широкая белая
дверь впереди отворилась, послышались быстрые шаги, и в зал вошел...
Гитлер, Гитлер с усиками и челкой, одетый в серый френч и бриджи. Гитлер
шел навстречу Званцову, сзади замерла толпа военных. А Званцов напрягся,
готовясь резким пружинным движением выбросить вперед руку в фашистском
приветствии и чувствуя, как от этой напряженности еще плотнее облегает его
плечи по мерке сшитый офицерский френч.
Гитлер остановился, его костистое лицо было бледно. С минуту он
смотрел на Званцова бешеным и в то же время нежным взглядом. Потом глаза
его зыркнули куда-то назад, за званцовскую спину. Оттуда вышли два
фанфариста, стали рядом со Званцовым справа и слева, набрали воздуху в
легкие, задрали головы, и... резкий крик петуха огласил зал.
Петушиное кукареканье и разбудило Званцова.
Это был единственный сохранившийся в деревне петух, который чудом
сумел пережить и немецкое наступление сорок первого года, и проход
эсэсовских частей в сорок втором.
Петух разбудил Званцова, и он проснулся совершенно ошарашенный.
Что это могло быть и почему ему виделись такие картины?
Он понимал, что эти сны снятся ему неправильно, что здесь чужие сны,
которые не могут сниться ему, советскому солдату Званцову, и просто по
ошибке попадают в его голову.
Но чьи же тогда эти сны?
Сидя в комнате на полу, он огляделся. Вернувшись с обхода боевого
охранения, спал мрачный лейтенант Петрищев, командир роты. (Он был почти
всегда мрачен, потому что в Бресте у него остались жена и две совсем
маленькие девочки, и он ничего не слышал о них с самого начала войны.) Но