"Майя Ганина. Тяпкин и Леша (детск.)" - читать интересную книгу автора

остановился и отстал на несколько прыжков, нам пришлось его дожидаться.
- Я люблю молочную лапшу,- сказал он, догнав меня.
- Вот как? А Люба не очень. Хорошо. Пожалуйста, идем к нам. А твои семь
дедов тебя не хватятся?
- Не хватятся, не хватятся! - обрадованно заторопился Тяпкин, обожавший
общество и беседу за едой.- Они его никогда не хватятся, он от них совсем
ушел! У него такой противный дед Хи-хи, как Петр Яколич.
- А дедушка хороший,- сказал Леша грустно.- Он меня любит.
- Кто? - не поняла я.- Этот дедушка Хи-хи?
- Тот дед просто. А это дедушка. Один есть такой... Он хороший.
- Ну ладно, так ты домой пойдешь или к нам обедать?
- К вам обедать,- сказал Леша и запрыгал впереди меня. Мы уже шли
оврагом к нашей калитке.
- Идите мойте руки.
Я стала накрывать на стол. Не знаю уж, как там приспособился мыть руки
Леша, но, возвращаясь в комнату, он с деловым видом тер свои широкие
деревяшечки, и лицо у него было серьезным и даже торжественным. Видно, деды
держали его впроголодь.
- Куда же мы твоего лешонка посадим? - спросила я Тяпкина.- Прямо хоть
на стол сажай.
- На стол сажай! Конечно, на стол сажай! - согласился Тяпкин.- Ты ему
полотенце постели - и пусть.
- Я не лешонок! - обиделся Леша.- Я мальчик Володя.
- Какой же ты Володя? - удивилась я.- А кто же тогда Леша?
Я хотела посадить его на стол, но он прекрасно забрался сам по ножке
стола и задержался на краю, стоя на коленках. Тут уж я взяла его поперек
живота и посадила на подстеленное полотенце. Не хватало еще, чтобы он по
чистой клеенке своими баретками топал. На ногах у него были какие-то
деревянные квадратные башмачки.
Леша сначала смирно сел, но, когда я налила ему в блюдце молочной
лапши, он очень заволновался, заелозил, потом вскочил на ноги и плюхнулся на
колени.
- Горячо,- сказала я.- Подожди, остынет.
Тяпкин придвинул к себе Лешино блюдечко и стал дуть в него, а Леша с
другой стороны тоже стал дуть, они подняли тучу брызг, и я на них
прикрикнула:
- А ну, перестаньте! Хватит баловаться!
- Я не балуюсь,- огорченно сказал Леша.- Я очень кушать хочу.
Тут мне стало его жалко, я вспомнила, какой Тяпкин в младенчестве был
страшный обжора, тоже никак не мог дождаться, пока остынет, и, утешая себя,
повторял вслед за мной, пока я дула на кашу:
"Дудут, дудут!.."
Короче говоря, я стала помешивать ложкой в блюдечке, дуть на молоко, а
убедившись, что остыло, пододвинула блюдечко Леше.
- Ешь,- сказала я.- Теперь не горячо. Но я все-таки не поняла, как тебя
зовут - Леша или Володя?
- Леша и Володя,- сказал Тяпкин.
- Так не бывает,- возразила я.
- Бывает! - Леша на мгновение оторвался от блюдечка.- Вон его зовут
Люба и зовут Тяпкин.