"Валерий Николаевич Ганичев. Росс непобедимый (Исторические повествования) " - читать интересную книгу автора

И вот снова я в Средиземном море, но уже не как тортовый моряк, а как
военный. Эскадра наша под началом адмирала Спиридова, преодолев многие
бури и испытания, пробилась сюда вокруг Европы. Ведь война на суше идет. А
с моря Порта нас и не ждет.
В конце января мы, произведя ремонт в кораблях, стали готовиться к
десантированию. Где, вначале никто не знал. Я же на линейном корабле "Три
иерарха" с фрегатами "Надежда" и "Почтальон" направлялся в милый моему
сердцу город Ливорно. Там нас снова премило и радостно встречали, и мы
приняли на борт главнокомандующего флотом графа Алексея Григорьевича
Орлова. Корабли же наши подали к Морее, где в горах живет отважное племя
греков - майноты, которое уже давно против турок восстало. В феврале уже
эскадра подошла к портовому городку Витуло, куда сразу пришли тысячи
греков, чтобы под флагом нашего отечества выступить на борьбу.
Греческий фрегат "Николай" поднял русский морской флаг, потом к нему
присоединился и другой греческий корабль "Генрих". Их славные капитаны
Паликути и Алексанио своей храбростью и отвагой любимыми стали. Храбрые
легионы из русских солдат и греков очистили от турок часть Мореи,
прозванную еще в прошлом Аркадией. Хочу Вам сказать о замечательном и
смелом капитане Боркове, с коим я в походе участвовал. Его отряд занял
крепость Мизитру и наступал в глубь Мореи. Здесь у крепости Триполицы ему
в тыл ударили турки. Греки ушли в горы, а пять русских офицеров и тридцать
восемь солдат были окружены пятью тысячами турок. Борков крикнул солдатам:
"Братцы, не сдаемся!" И пошел со шпагой и пистолетом вперед. Весь отряд
выстроился как небольшой еж и стал пробивать дорогу штыками. Турки во сто
крат превосходили русских, но отступили и стали стрелять из-за камней.
Капитан Борков был ранен. Осталась половина бойцов. Но оставшиеся в живых
несли с собой знамя и командира. Борков пришел в себя и увидел, что живых
несколько человек. Капитан взял знамя у тяжело раненного, опоясал им себя
и тут был вторично ранен.
Из 43 человек в горы прорвалось четверо: дважды раненный Борков, два
солдата и сержант Кексгольмского полка. Они и вышли к Каламате, к русским
кораблям. Так же сражался отряд Ю.В.Долгорукова, и такой это нагнало страх
на турок, что они дрогнули, а греки везде, где можно, против поднимались.
В Морее их 6 тысяч собралось, в Эпире и Албании 24 тысячи. Это нам
рассказали, когда мы 14 апреля прибыли к крепости Корона, а оттуда к
крепости Наварин, уже взятой десятого апреля. Здесь, в Наварине, и
собрался весь наш флот. Здесь я познакомился с бригадиром морской
артиллерии и воином Иваном Абрамовичем Ганнибалом, который командовал
десантом и артиллерией, бомбардировавшей крепость. Модону так и не удалось
взять, хотя весь полуостров пылал в огне восстания. Наш командующий
Алексей Григорьевич Орлов сказал: "Хотя Морея и очищена от турок, кроме
крепостей Триполицы, Коринфа, Потрола, но силы мои так слабы, что я не
надеюсь не только завладеть всем, но и удержать завоеванное. Лучшее из
всего, что можно будет сделать, - укрепившись на море, пресечь подвоз
провианта в Царьград и делать нападение морской силою..." За сим кончаю.
Егор Трубин.


...После этого, как ни пытался Егор сесть за письмо, больше трех
строк ему написать не удавалось. Хотел он написать своей Катеньке о Чесме,