"Саймон Гандольфи. Золотая девушка" - читать интересную книгу автора

управлял Старик Эдди. Лодки ходили маршрутом от причала Джимми на острове
Сан-Пол, вокруг острова Канака и обратно. Судейской лодкой была
пятнадцатиметровая яхта местного пивовара. Гонка не подчинялась никаким
правилам, поэтому обязанности судьи ограничивались тем, что он щедро
распределял ящики с пивом и чаши с белым ромом. Апельсины же команды
закупали сами.
Когда "Мария Магдалина" и "Карибская королева" обогнули остров
Канака, расстояние между бортами составляло метров тридцать, суда
отставали друг от друга не больше чем на бушприт. До финишной прямой было
рукой подать, и Бекки приказал команде сбросить балласт за борт. После
этого все хорошо выпили. В это время на причале у пляжного дома Трент
заметил президента вместе с внучкой. На острове сплетничали, будто
президент не участвует в избирательной кампании, опасаясь, что слухи о его
участии в колумбийской торговле кокаином могут повредить его партии.
Когда до финишной прямой оставалось метров триста, "Мария Магдалина"
отстала от "Карибской королевы". Мысль проиграть гонку была невыносима для
Бекки, и он приказал более-менее трезвым прыгнуть в море. Трент вместе с
полудюжиной матросов нырнул за борт, и "Мария Магдалина" вырвалась вперед.

***

Выйдя на берег, Трент направился к бару Джимми. Джимми, наблюдавший
за гонкой со своего наблюдательного пункта в шезлонге, радостно кивнул.
- Трент, мальчик, тебя спрашивали иностранцы. - Он показал большим
пальцем через плечо в сторону ресторана.
Трент прошел через кухню и встал в дверях, откуда просматривался весь
зал. Их было четверо: один - худой, другой - толстый и двое - без особых
примет, все - латиносы лет тридцати пяти - сорока, одетые так, как обычно
одеваются зажиточные американцы в свободное от работы время: спортивные
майки "Лакросс", коричневые хлопчатобумажные брюки, кожаные мокасины.
Однако от гринго их отличали массивные обручальные кольца, золотые часы
"Омега", да, пожалуй, шелковые носки, которые заставили бы недоуменно
нахмуриться завсегдатаев большинства клубов где-нибудь в Хэмптоне.
Кашемировые спортивные куртки, спасавшие от холодного воздуха
кондиционеров, висели на спинках стульев, сзади стояли дорогие сумки.
"Бизнесмены", - подумал Трент. Вероятно, проверяют перспективы
инвестирования в Бельпан, и наверняка в бумажниках из крокодиловой кожи у
них хранятся кредитные карточки и фотографии детей... Они заказали по
полпорции пива и не спеша потягивали из кружек. Тихие голоса, кубинские
сигары. Американцы того же уровня из Соединенных Штатов подчеркивали бы
свое благосостояние тем, что пили бы много рома и сильно шумели.
Худой, очевидно, был старшим. Впалая грудь туберкулезника,
крючковатый нос и глаза такой величины, что даже прикрытые темными
ресницами, они казались слишком большими для его лица. Да к тому же
страдальческий взгляд поэта. Такие нравятся женщинам, готовым к
самопожертвованию. "Он простужен или, что более вероятно, страдает от
аллергии", - подумал Трент, глядя на воспаленные веки и на то, как он
каждую минуту вытирает нос льняным носовым платком.
Толстяк был коренастым и широколицым, с мускулистым телом бывшего
атлета, ныне тренирующегося только дважды в неделю. Спокойный, тихий.