"Назло громам" - читать интересную книгу автора (Карр Джон Диксон)

Глава 6

В зале погасли все огни.

К звукам тамтама добавились какие-то новые, выбивающие варварский ритм. В его шуме, доросшем до настоящего грома, голос Брайана совсем потонул. В абсолютной темноте не стало видно даже белоснежного платья Одри.

Круги света от двух юпитеров, прыгавшие по обеим сторонам натертой до блеска танцплощадки, сошлись на закрытом занавесе сцены. Их рассеянный свет коснулся темных волос Одри и ее лица, похожего на маску. Брайан не смог прочитать на нем ничего.

Секунд через десять удары тамтама уже так начали бить по нервам, что Одри стала похлопывать по столу рукой, как взвинченная женщина или ребенок в приступе раздражения.

— О Господи! Спаси нас, грешных, и в первую очередь тебя! Ты думаешь, что у меня какие-то отношения с мистером Ферье, не так ли?

— Даже если это так, то это не имеет значения.

— Не имеет значения! Еще как имеет! Ведь именно об этом ты подумал?

— Да.

— А поскольку в руках у тебя был портфель, ты решил, что…

— Мы не придем ни к чему, если ты будешь уклоняться от ответов на вопросы. Так ты ждала в отеле Десмонда Ферье? Он действительно должен был появиться там сегодня поздно вечером в назначенное время?

— Да, ждала, да, должен был. Только не по тем причинам, о которых ты думаешь. И если ты скажешь Филу хоть слово об этом или о моем согласии встретиться с ним…

— Не собираюсь говорить об этом никому, но я слишком хорошо к тебе отношусь, чтобы спокойно наблюдать за тем, как тебя вовлекают в самую гущу ситуации, развивающейся прямиком к новому убийству.

— Брайан, уведи меня отсюда. Я не вернусь в отель, если ты боишься, что они снова станут мне звонить и выманивать меня оттуда, — клянусь, не вернусь. А теперь уведи меня, пожалуйста, отсюда!

Брайан встал, доставая бумажник. В то же мгновение рядом с ним появился официант и что-то сказал, но что именно — он не разобрал в грохоте барабанов.

Занавес распахнулся, и шесть в высшей степени неодетых юных леди, по три с каждой стороны сцены, спустились по ступенькам и двинулись к зрителям (в программке это называлось пантомимой «В джунглях»).

— Одри! Погоди!

Но Одри, которая ненавидела теперь «Черный шар» так же сильно, как незадолго до этого любила его, остановилась только тогда, когда Брайан схватил ее за руку. И в этот момент они оба увидели Десмонда Ферье.

Он их не заметил — по крайней мере, им так показалось. Пробравшись сквозь толпу, Ферье остановился у столика, стоящего у самой кромки танцплощадки, и попытался зажечь спичку, чтобы прикурить сигарету.

Головной убор он, по-видимому, поднявшись наверх, оставил в гардеробе, что сделал и Брайан со своей черной фетровой шляпой. Пламя от спички осветило его выразительное лицо с тяжелыми веками, впалыми щеками, орлиным носом и насмешливо искривленной линией губ. Если не считать морщин горечи или досады на лбу и вокруг рта, которые Брайан заметил еще в «Отель дю Рон», на лице Десмонда было не так уж много признаков преклонного возраста. К тому же его темные взъерошенные волосы были едва тронуты сединой.

Несмотря на быстро погасшее пламя спички, было ясно видно, что глаза Десмонда Ферье устремлены на брюнетку с великолепными формами, выступающую впереди танцовщиц.

— Брайан, ну что ты остановился?

— А ты не видишь?

— Конечно, вижу. Ну и что?

— Думаю, это о чем-то говорит. В последний раз я видел его уезжающим домой со всей остальной компанией, так что возникает несколько вопросов.

— Нет, Брайан! Ты не посмеешь!

— Почему это, черт возьми, я не посмею? И какие это у него особые привилегии?

Позади послышались сердитые голоса, потребовавшие от них либо сесть, либо выйти вон. Брайан посмотрел в глаза Одри, и ему стало ясно, что он совершенно не понимает, насколько правдиво все то, о чем она ему говорила, и насколько он может ей верить.

Одри повернулась и быстро зашагала прочь сквозь толпу расступившихся перед ней людей; Брайан пошел следом, но не по причине собственной нерешительности, а из-за жеста, который сделал Десмонд Ферье. Тот, накачавшийся виски еще больше, чем час назад, делал знаки кому-то, находившемуся на противоположной стороне танцплощадки, а именно доктору Гидеону Феллу. Тем временем Одри…

Выйдя из зала, Брайан почувствовал большое облегчение для легких и мозга. Он взял в гардеробе свою шляпу и сбежал вниз по лестнице. Шум затих, и мысли его успокоились тоже. Внизу у лестницы было длинное, узкое, растянувшееся до самой двери, выходящей на улицу, наполовину освещенное помещение нижнего бара, уставленное такими же стульями и хромированными столами с черной поверхностью.

Раскрасневшаяся Одри, с накидкой, свисающей с плеча, ждала его, стоя у одного из этих столов. Никого больше не было видно.

— Ну ладно, — автоматически громко произнес Брайан, но тут же понизил голос: — Куда бы ты хотела пойти? Моя машина за углом со стороны Новой площади.

— Твоя машина?

— Ты все еще не вспомнила, что я живу здесь метрах в двухстах от «Отель дю Рон»? Так куда ты хочешь пойти?

— Никуда я не хочу идти, но мне надо было уйти из этой духоты, пока я не потеряла сознание. А не могли бы мы… не могли бы мы посидеть здесь? Ты не против?

Брайан едва сдержался, чтобы не закричать на нее.

— Где тебе будет угодно, Одри, только прекрати мне лгать и объясни, зачем твой большой друг Десмонд Ферье собирался навестить тебя в «Метрополе» сегодня ночью? Кстати, ты все еще собираешься туда?

— Мистер Ферье — вовсе не мой большой друг, и я на самом деле не лгала тебе, — отозвалась Одри, — хотя и не могла рассказать обо всем, потому что обещала этого не делать. — Взгляд ее сверкающих глаз как-то странно застыл. — Брайан, я думаю…

— Что ты думаешь?

Она шагнула назад, мимо него. Ему показалось, что Одри собирается пройти через арку и снова подняться наверх; но вместо этого она села в углу у перегородки, отделявшей арочный проход, напротив которой стоял стол с черной крышкой, и где над головой висела реклама чинзано.

— Так что ты думаешь, — повторил Брайан, — и что ты имеешь в виду, утверждая, что говорила правду?

— Мистер Ферье хотел поговорить со мной о Еве! Вот все, что было.

— Все?

— Все, что имеет значение. Я уже объяснила тебе в отеле: мой отец держит меня под таким возмутительным и оскорбительным надзором, что иногда мне хочется выть. Вот мне и захотелось иметь здесь в своем распоряжении хотя бы двадцать четыре часа. Просто побыть свободной. Ты можешь это понять или нет?

— Не имеет значения. И что произошло?

— Я даже не была уверена, что хочу встретиться с Филом. В одном из писем я сообщила ему, что, возможно, приеду на день раньше. Не утверждала, что обязательно приеду, — просто написала, что, возможно, приеду и где в таком случае собираюсь остановиться. Мой самолет прибыл в аэропорт во второй половине дня, и там меня встречал мистер Ферье.

— Десмонд Ферье?

— Да! — Одри очень тщательно выговаривала каждое слово. — Ни ему, ни Филу я не сообщала о своем приезде, однако он был там. Сказал, что ему нужно обсудить со мной что-то ужасно серьезное, имеющее отношение к Еве. Еще он говорил, что, к сожалению, будет занят до самого позднего вечера, но что здесь, в отличие от Лондона, не принято делать дела в раннее время и что не мог бы… не мог бы он попросить меня о любезности разрешить ему зайти ко мне в отель в полночь и пригласить немного выпить.

— В полночь?

— Брайан, это правда!

— А разве я отрицаю?

— Ну так вот. — Одри раскинула руки. — Он такой знаменитый, такой изысканный; он умеет настоять на своем и умеет произвести такое ошеломляющее впечатление! Я просто не знала, что сказать, и сказала «да».

— Однажды, девочка моя, это может стать твоей эпитафией.

— Боже сохрани, Брайан. Но ты когда-нибудь будешь воспринимать меня всерьез? Это было совершенно неопасно, разве не так? Ну так вот, не прошло и получаса после того, как я устроилась в отеле, как вдруг позвонил Филип, чтобы узнать, не приехала ли я, и пригласил меня на обед. Не могла же я ему отказать, правда?

— Нет, разумеется, не могла, — немного сдержанно проговорил Брайан. — Но ты, конечно, сообщила ему, что позже собираешься встретиться с его отцом?

— Нет, не сообщила, и ты это знаешь. В этом не было ничего плохого. Мистер Ферье не сделал ничего предосудительного. Просто… в общем, он ничего такого не сделал. А что, если бы у Фила создалось неверное впечатление? В общем, по телефону я попросила Фила после обеда отвести меня в какой-нибудь ночной клуб или еще куда-нибудь, и, если бы он согласился, тогда я смогла бы изменить мои планы и не встречаться с мистером Ферье.

Брайан выдвинул стул и сел напротив Одри. Сверху доносился такой шум, хотя и ослабленный, что казалось, будто весь дом ходит ходуном.

— Ну и что такого сказал или сделал мистер Десмонд Ферье, что могло бы быть неверно истолковано?

— А тебя это волнует? На самом деле волнует?

На столе стояла пепельница тоже с рекламой чинзано, и Брайан едва удержался от желания схватить ее и разбить вдребезги об пол.

— Ты похож на мистера Десмонда Ферье, — сказала Одри, — очень во многом, только не знаешь об этом и никогда не узнаешь. Естественно, я испугалась, когда подумала, что это он выходит из такси!

— Но это оказался не актер, исполняющий роль героя-любовника, — это был я. Наверное, когда ты успокоилась, то была разочарована?

Одри тяжело вздохнула:

— Разочарована? Упоминание о Десмонде Ферье явно приводит тебя в бешенство, не так ли?

— Я этого не говорил.

— А я это утверждаю. О Филе ты что-то не вспоминаешь. Фил тебе нравится. Хочешь скажу почему?

Брайан взял в руки пепельницу, но тут же поставил ее на место.

— Фил — славный, — горячо продолжила Одри, — он ужасно симпатичный, всегда действует только из лучших побуждений и страшно добрый, но все же, согласно твоим стандартам, немного глуповатый. Ты ничего не имеешь против него. А вот мистер Ферье умен, а умный человек раздражает тебя, потому что ты сам умен… Ты не посмеешь ударить меня!

— Я и не собираюсь этого делать. Однако мы здесь не для того, чтобы обсуждать мои недостатки.

— Конечно нет. По-моему, мы обсуждаем мои недостатки. Ну да ладно! Итак, ты приехал в отель «Метрополь» и рассказал, что Еву обвиняют в убийстве, якобы совершенном ею в Берхтесгадене; затем я слышу рассказ о «шутке» мистера Ферье — если это была шутка — о том, что Ева хочет его отравить. За обедом…

— Продолжай!

— За обедом, — на глаза Одри навернулись слезы, — Фил сообщил мне о неожиданном госте, приехавшем к ним домой в полдень. Он немного знал об этом человеке, но я о нем слышала. Его зовут доктор Фелл.

— Ну, кажется, наконец-то появились признаки здравого смысла. Ты видела доктора Фелла, не так ли?

— Видела его? Господи, да где же я могла его видеть?

— Прямо сейчас, наверху. Он сидел за столом рядом с нами. Мне даже показалось, что он наблюдает за тобой.

Наступила пауза.

— Неужели ты хочешь сказать, что это тот самый ужасный, невероятно толстый человек с прядью, закрывающей глаз? Он показался мне таким рассеянным, что, по-моему, даже не понимал, где находится. Неужели это доктор Фелл?

— Да, это он.

— Но…

— Он действительно очень рассеян, Одри. Ты, наверное, слышала о телеграмме, которую он отправил жене: «Я в Маркет-Харбороу. Где я должен быть?» В отличие от Джералда Хатауэя, который никогда ничего не делает случайно, Гидеон Фелл редко делает что-либо намеренно. С другой стороны, его присутствие в ночном клубе — вещь слишком невероятная, разве что кто-то попросил его понаблюдать за тобой.

Одри показалось, что ее ухватила за горло абсолютная несправедливость.

— Но почему? Я… я ведь не имею никакого отношения к этому ужасному делу — каким бы оно не было!

— Конечно не имеешь, и никто не собирается этого утверждать, поэтому завтра ты летишь обратно в Лондон. — Брайан замолчат и посмотрел направо. — Слышишь?

Одри начала что-то говорить, но потом тоже прислушалась.

Рев голосов и шум аплодисментов, постепенно затихая, сменился тишиной, свидетельствовавшей о том, что номер с джунглями закончился. В этом довольно мрачном баре на первом этаже с фотографиями в рамках, развешанными вдоль стен, тоже было тихо.

И тогда со стороны лестницы донеслись звуки, похожие на то, будто по ней спускается тяжеленный слон с пажой. Затем послышался голос, который не спутаешь ни с каким другим, — голос Десмонда Ферье, замечательный не только своей веселостью и мощью, но чистой и прекрасной дикцией.

— Доктор, это не по-джентльменски — сообщать моей дорогой жене, что у нее не все дома.

— Кха-кха? Ммм…

— Однако должен вам заметить, что мы движемся прямиком к опасности. — Голос умолк. — Черт побери, друг мой, вы что, не видите, куда идете? У вас совершенно неподходящая фигура для переговоров на лестнице ночного клуба.

— Сэр, — отозвался голос доктора Фелла, — моя фигура вообще не годится для ночных клубов, особенно если учесть, что я не знаю, для чего здесь нахожусь.

— Вы оказываете услугу старому другу.

— Какую именно? Если ваш сын и мисс Пейдж собираются пожениться…

Подчеркнуто насмешливо, словно Мефистофель, Десмонд Ферье ответил:

— Ах, но ведь мы не знаем, что они решили. Внимательное изучение письма мисс Пейдж к моему сыну, попавшее в мои руки без его ведома, позволяет мне предположить, что это скоро произойдет. В любом случае, надеюсь, это состоится.

— И почему же?

— Потому что это помешает совершиться кое-чему очень неприятному, — пояснил Десмонд Ферье. — Это помешает моей дорогой жене отравить мисс Пейдж, отравить себя или меня.

— Сэр, но это…

— Несерьезно? Вы тоже так считаете? Мой дорогой доктор Фелл! Остановитесь там, где сейчас стоите! Стойте там, у подножия лестницы!

Громыхание шагов прекратилось. Окурок еще не докуренной сигареты, зажатый между большим и указательным пальцами, вылетел из-за арки и, продолжая тлеть, упал на пол посреди бара.

— Моя дорогая жена твердо уверена, что я положил глаз на Одри Пейдж, но, что еще хуже, Одри Пейдж влюблена в меня больше, чем в Фила. В перспективе возможен развод, а затем — новый брак. — Тут актер, видимо, задумался.

Брайан, выглянув из-за перегородки, увидел его высоко поднятые брови и длинный указательный палец, направленный на доктора Фелла.

— К вашему сведению, первая часть, — продолжил Десмонд Ферье, — не так уж глупа по сравнению с некоторыми идеями моей дорогой жены. Девушка очень соблазнительна. Строго между нами: я ничего не имел бы против такой попытки. Однако, полагаю, в отношении невесты сына должны быть соблюдены приличия. У нее есть деньги, а Филу они нужны. В конце концов ревность моей дорогой жены ко всем женщинам вместе и к каждой в отдельности достигла такой точки, когда все, чего я хочу, — это хоть немного мира и покоя.

— Гм… — произнес доктор Фелл.

— Вы мне не верите?

— Сэр, я жду…

Мгновенная улыбка мелькнула в полутьме за аркой.

— Теперь рассмотрим упомянутые три возможности в обратном порядке. Первая: Ева отравит меня. Это вполне возможно, и на то воля Аллаха. Я могу позаботиться о себе сам. Вторая: Ева отравит себя.

— Кха-кха! И как вы себе это представляете?

— Это тоже вполне возможно; моя дорогая жена довольно часто грозится так сделать. Однако сделает это не иначе, как найдя возможность взвалить вину за свою смерть на Одри Пейдж.

Оркестр наверху заиграл веселую мелодию. Побледневшая Одри, бросившись через стол, схватила за руку Брайана, собравшегося вскочить. Пепельница сдвинулась к самому краю стола.

— И третья, — продолжал Десмонд Ферье. — Третья: она убьет Одри Пейдж. Если честно, я не вполне это себе представляю, и все же такое тоже возможно.

— О… хм-м-м… И какова же моя роль во всем этом?

— Что бы ни решила предпринять моя дорогая жена, — очень четко произнес Ферье, — вы должны узнать об этом и остановить ее. Вы обратили внимание, в каком патологическом состоянии она сейчас находится? Я же рассказывал вам, что она закончила тем, что сегодня вечером принесла серную кислоту во флаконе из-под духов. Сегодня мне удалось все устроить так, что весь вечер рядом с Одри Пейдж находились Фил и вы, но это не может продолжаться вечно.

— Уважаемый сэр, а так ли это необходимо? Разве не было бы проще предупредить мисс Пейдж и отправить ее домой?

— Я собирался сделать это сегодня ночью: хотел предупредить ее. Но должен ли я разрушать женитьбу моего сына, если моя дорогая жена просто блефует? — В тоне Десмонда Ферье больше не было слышно насмешки. — Доктор Фелл, мы с Евой разорены. Моя дорогая жена думает, что может с триумфом вернуться на сцену, но она не сможет этого сделать. С ней все кончено. Да и сам я, после стольких лет простоя, нахожусь в незавидном положении. Кураж ушел, да и кости стали мягче. Поверьте, мне в голову приходят мысли, о которых вам было бы не очень приятно услышать.

— Я в этом не сомневаюсь, сэр, — заметил доктор Фелл.

— Что вы хотите этим сказать?

Выброшенный окурок сигареты, валявшийся на полу, погас сам собой. Было слышно долгое громкое сопение доктора Фелла. Внезапно он всей своей громадой оказался совсем близко от перегородки, за которой скрывались Брайан и Одри.

Однако, пробормотав что-то себе под нос, неожиданно повернул обратно и направился к двери продолговатого бара. Подойдя к ней, остановился, одной рукой взялся за ручку, а другой помахал палкой. Десмонд Ферье двинулся к нему.

— Итак, магистр? — вопросил он. — Потрудитесь высказать ваше мнение!

Распахнув обе створки двери, выходящей прямо на улицу, доктор Фелл произнес что-то невнятное, а затем повернул к собеседнику покрасневшее лицо, задрав все свои подбородки:

— Мое мнение, сэр, в настоящий момент скрыто за таким количеством фактов, что кажется почти бесполезным. А вот что касается мисс Пейдж… Скажите, вашему сыну известно о том, что произошло в Берхтесгадене семнадцать лет назад?

— До сегодняшнего вечера он этого не знал. Мы с Евой были очень осторожны. Но я вам уже говорил: если учесть, что в городе неожиданно появились все эти люди — Джералд Хатауэй, моя дражайшая Кэтфорд и этот парень по фамилии Иннес, — то он, конечно, уже оповещен. Не сомневаюсь, что и Одри Пейдж тоже.

— Ох… гм. Да. Уж будьте уверены.

— Так отвечайте мне, магистр! «Трясешь кровавыми кудрями ты напрасно!»

— А на что я должен отвечать?

Стоя спиной к Брайану и Одри, скрывавшимися в углу, Ферье сделал циничный жест, словно насмехаясь над самим собой.

— Давайте будем честными до конца! Я прекрасно могу сыграть самые лучшие характерные роли. К счастью, большинство людей не знает, что это — самое легкое для профессионального актера. Но роль героя в идеальном о нем представлении — не для меня, разве что если надо подыграть женщине. Для семьи я человек конченый, к тому же обычно не мучаюсь угрызениями совести, и это меня тревожит. — Его глубокий голос зазвучал иначе: — Не совершил ли я ошибки, предупредив малышку Пейдж?

— Возможно, нет.

— Возможно?

— Во всяком случае, по моему скромному мнению, мисс Пейдж не угрожает опасность. Но черт возьми! Совершенно необходимо предупредить кое-кого другого!

— Неужели? Кого же?

Доктор Фелл назвал имя, но Брайан и Одри не услышали его: оно затерялось за его плечами на Новой площади в тени бастионов, когда-то укреплявших крепостные стены, защищавшие Женеву. Десмонд Ферье вышел следом за ним. Створки двери со скрипом захлопнул поднявшийся ветер.

Несколько секунд после их ухода Одри сидела неподвижно; необычный блеск ее глаз привел Брайана в замешательство и встревожил его.

В следующее мгновение Одри вскочила из-за стола и побежала к двери. Но около нее остановилась. Брайан поспешил за ней.

— Так-так! — прошептала она. — Кто же это, господи? Кого надо предупредить?

— Я не расслышал. Кого-то помимо тебя. А тебе-то не все равно?

— Да, но…

— Тебе-то что до этого? Ты же больше не собираешься присоединиться к их веселой вечеринке? Или я должен всю ночь сидеть рядом с тобой в отеле и стеречь тебя до самого самолета?

— Нет. Нет, клянусь! Ты не должен делать этого!

— Ты снова лжешь мне!..

Одри повернула к нему бледное лицо, подняла глаза и полным искренности голосом произнесла:

— О, Брайан! Неужели ты думаешь, что я так глупа? Я ни за что на свете не поеду туда. Я все сделаю так, как ты хочешь: при первой же возможности куплю билет на самолет в Лондон и улечу туда завтра утром или позже. Обещаю.

Одри не сдержала своего обещания.

Эти события произошли ночью в четверг, 9 августа. В восемь часов утра следующего дня (Брайану удалось поспать всего лишь четыре часа) в его спальне раздался телефонный звонок.

То, что он услышал, вскочив с постели, сбросило пелену с его глаз и разума, заставило помчаться вниз, к машине, и погнать ее прочь из Женевы по рю де Лион и трассе к французской границе. Только часом позже он понял, как любит Одри, несмотря на ее ложь, выходки и все остальное. А в тот момент у него не было времени даже проклинать ее. Страшная угроза окутала виллу «Розалинда». Смертельная ловушка в конце концов захлопнулась.