"Пол Гэллико. Томасина" - читать интересную книгу автора

говорила: "Это мне? Ах, не надо! Ну, если ты очень просишь..."
- Она была вежливая, - сказала Мэри Руа и убежденно кивнула.
- А какая у нее походка, какие позы! Бывало, ты ее несешь, а она как
будто спит...
- Мы и ночью вместе спали, - сказала Мэри Руа. Глаза у нее светились.
- Помнишь, как она тебя зовет? Я как-то проходил тут, а она тебя
искала, и так это запела вроде бы...
Мэри Руа напряглась и, как могла, повторила любовный клич своей
покойной подруги:
- Кур-люр-люр-р...
- Да, - согласился Педди, - именно "курлюрлюр". Видишь, Мэри Руа,
она не умерла, вот она, с нами, она живая для нас.
Мэри Руа молча смотрела на него, и под рыжей челочкой появились
морщинки.
- Она живет в нашей памяти, - объяснил священник. - Пока мы с тобой
ее помним во всей ее красе и славе, она не умрет. Закрой глаза, она здесь.
Никто не отнимет ее у тебя, а ночью она придет к тебе во сне вдесятеро
красивей и преданней, чем раньше.
Мэри Руа крепко закрыла глаза.
- Да,- выговорила она. Потом открыла их, прямо посмотрела на
священника и просто сказала:- Я без нее не могу.
Священник кивнул.
- Ну, конечно. Вот ты ее и зови, она придет. Когда ты вырастешь, ты
полюбишь еще кого-нибудь и узнаешь, как трудно любить в нашем нелегком
странствии. Тогда ты вспомни, что я тебе сегодня пытаюсь втолковать: нет
раны, нет скорби, нет печали, которую не излечит память любви. Как ты
думаешь, Мэри Руа, поняла ты?
Она не отвечала, серьезно глядя на него. И он подошел к самому
трудному.
- Томасина живет и в папиной памяти. Обними его, поговори с ним. как
прежде, и вы будете вместе вспоминать. Она станет еще живее. Он, наверное,
помнит то, что мы забыли...
Мэри Руа медленно покачала головой.
- Я не могу, - сказала она. - Папа умер.
При всем своем опыте и уме Энгус Педци испугался.
- Что ты говоришь! - воскликнул он. - Папа жив.
- Умер, - спокойно поправила она. - Я его убила.

13

Эндрью Макдьюи убедился довольно скоро, что весь городок толкует о его
поступке и толки эти - недобрые. Люди замолкали, когда он входил на почту
или в аптеку, он ощущал на улице косые взгляды и часто слышал шепот у себя
за спиной.
Некоторые слова он разбирал, и выходило так: если он не сумел или не
счел нужным спасти кошку собственной дочери, опасно лечить у него зверей,
того и гляди, усыпит. И вообще, если уж твой ребенок с тобой не
разговаривает, значит, невелика тебе цена.
Макдьюи злился, стыдился, горевал и потому обращался все резче и с
пациентами, и с их хозяевами. В самой невинной фразе ему мерещилась обида, и