"Марк Лазаревич Галлай. Встречи на аэродромах " - читать интересную книгу автора

Федоровичу Чернову. Здесь и посадка летчика-испытателя Рафаила Ивановича
Капрэляна на тяжелом многомоторном самолете на одно колесо. Словом, стоит
начать перебирать в памяти жизнь нашей испытательской корпорации, как
подобные случаи один за другим сами встают перед глазами.
Но тут возникает естественный вопрос: для чего это делается? Зачем люди
ставят под весьма реальную угрозу свои жизни, а нередко и отдают их ради
спасения материальных ценностей, пусть весьма солидных по объему, но в конце
концов только материальных - не более того? Что ж, получается, что издавна
известная нам формула "Жизнь человека дороже любой машины" существует только
на бумаге?
Надо сказать, что подобные вопросы не только могут возникнуть, но и
действительно возникают. После того как я рассказывал о двух-трех случаях
такого рода, приключившихся с моими коллегами, мне не раз приходилось
сталкиваться с недоуменной, а то и резко осуждающей реакцией некоторых
читателей и слушателей. Зачем, мол, Галлай пропагандирует бесчеловечную
традицию - рисковать жизнью испытателей во имя спасения материальных
ценностей!
Но в том-то и дело, что ценность нового опытного самолета - не только
материальная. Более того: она прежде всего не материальная! И сколь ни
досадна потеря миллионов рублей, затраченных на его создание, но главная
беда все-таки в другом. Главная беда в том, что, потеряв новый самолет, мы
теряем темп развития авиации (которая, как известно, не стоит на месте - и
не только у нас). И еще: при этом мы почти всегда теряем ключ к разгадке
причины происшествия. А ведь причина эта существует! Она обязательно - чудес
на свете, к сожалению, не бывает - рано или поздно снова проявится на
машинах, построенных по образцу погибшей.
Вот и получается, что риск, которому подвергает себя испытатель, борясь
до последней возможности за новую машину, - это в будущем спасенные жизни
многих, многих людей. В дни мира - пассажиров, доверившихся воздушному
транспорту. В дни войны - бойцов, которым далеко не безразлично, чья авиация
господствует в небе: своя или вражеская.
Словом, нельзя представлять себе эту моральную (конечно же прежде всего
моральную) проблему так, будто на одной чаше весов лежит жизнь испытателя, а
на другой - денежная стоимость испытуемого летательного аппарата.
Нет - на обеих чашах лежат жизни людей.
Испытатели знают это. Отсюда и традиция, о которой я говорю. Традиция
трудная, порой трагическая, но благородная и в конечном счете нужная. Хотя
прийти к такому выводу, оставаясь на позициях одного лишь примитивно
понимаемого гуманизма, действительно трудно...
Итак, с появлением на свете сверхзвуковых истребителей возник вопрос:
можно ли в случае отказа единственного двигателя такой машины все-таки не
катапультироваться, а посадить ее на землю? Спасти не только себя, но и
самолет. И если такая возможность принципиально существует, то как
реализовать ее на практике? Как погасить огромную скорость снижения -
тридцать - сорок метров (высота десятиэтажного дома!) в секунду, - неизбежно
возникающую у такого самолета на безмоторном планировании? Ведь это же
скорее падение, чем снижение! Доступна ли такая посадка не асу-испытателю, а
обыкновенному летчику средней, так называемой массовой квалификации?
Чтобы ответить на все эти вопросы и дать четкие, надежно осуществимые
на практике рекомендации по пилотированию, несколько наших испытателей