"Марк Лазаревич Галлай. Избранное в двух томах, том 2 " - читать интересную книгу автора

полосу другая машина, то ли заходит на посадку самолет, имеющий преимущество
в очередности, то ли что-нибудь еще... Так или иначе, Афанасьев увидел, что
белые полотнища посадочного "Т" были быстро переложены и превратились в
крест. Посадка запрещена! Летчик плавно повел сектор газа вперед. Мотор
загудел громче, принял было обороты, потянул - самолет из снижения перешел в
горизонтальный полет, потом в набор высоты. Вот уже под ним центр летного
поля - и в этот-то самый неподходящий (всегда в самый неподходящий!) момент
мотор отказывает!.. Хлопки... Дым из патрубков... Мгновенно гаснет скорость.
Куда в таком положении деваться? Некуда!.. И самолет врезался в землю
на границе аэродрома.
Весной сорок первого года наша авиация потеряла вслед за Афанасьевым
одного за другим нескольких отличных, квалифицированных испытателей, в том
числе старейшего представителя нашей профессии, участника первого большого
советского перелета Москва - Пекин в 1925 году Аркадия Никифоровича Екатова.
Сейчас я думаю: можно ли считать эти потери небоевыми? Сколько жизней
наших военных летчиков в первые, самые трудные месяцы войны прикрыли собой
испытатели, доводившие до полного совершенства новое,


15

так остро нужное Военно-Воздушиым Силам оружие! Нет, это были боевые потери
в чистом виде! Наши товарищи погибли как воины.
Но, как ни горьки были эти потери, испытательные полеты на "мигах",
"яках" и "лагах" продолжались полным ходом.
Шли последние часы мирного времени.
И вот - война!
Нет нужды рассказывать, как она была воспринята моими товарищами и
мной, какие вызвала мысли и чувства. Наверное, точно такие же, как у всех
наших сограждан. Никогда я не видел такого точного всеобщего совпадения
помыслов и устремлений, как в годы войны. Беда сплачивает, а тут большая
беда грозила не отдельному человеку и не какой-то группе людей, а всей
стране.
Первая реакция молодых испытателей была вполне естественной: скорее на
фронт!
Впрочем, это было легче сказать, чем осуществить. В самом деле, не
соваться же профессиональному летчику-испытателю с просьбой: "Отправьте меня
на войну" - в районный военкомат! Это было бы, кроме всего Прочего, просто
безнадежно: отнестись к такой просьбе серьезно там не могли. Куда же
податься?
В разгар раздумий на эту тему я получил ценную информацию от моего
приятеля - авиационного инженера и летчика-спортсмена Андрея Арсеновича
Манучарова. Он был в свое время ведущим инженером по летным испытаниям
самолета конструктора П. Д. Грушина, на котором ведущим летчиком был мой
товарищ, впоследствии один из лучших испытателей нашей страны, Алексей
Николаевич Гринчик. Он-то и послужил, так сказать, начальным связующим
звеном между мной и Манучаровым, хотя очень быстро надобность в каких-либо
звеньях подобного рода полностью отпала: душевный контакт между нами
установился легко. Во многом этому способствовала общность интересов:
конечно же Манучаров, как, впрочем, в те годы едва ли не каждый молодой