"Иштван Галл. Давние времена " - читать интересную книгу автора

а когда фронт подошел к границе, сбежал в деревню и вот, как "участник"
сопротивления, дорос в народной армии до младшего лейтенанта. Этот рыжий
Вебер был идеальным адъютантом: безотлучно сидел у телефона, обо всем
узнавал первым, но прикидывался непосвященным. И без приказа ничего не
предпринимал.
- Товарищ старший лейтенант, - растерянно заморгал он (тогда я был еще
старшим лейтенантом), - вы полагаете, что я должен направить вас в Заранд?
- Вот еще! Я просто хочу доложить, что еду туда!
Уяснив свою роль, младший лейтенант успокоился.
- Пора уже наконец разобраться, что же там происходит.
- К кому мне обратиться на заставе?
- К начальнику, я так думаю.
- Ну, это само собой. А с кем еще стоит поговорить? - спросил я с
нажимом.
Вебер отвел глаза. Втянув голову в плечи, он уставился на телефонный
аппарат и промямлил, что вроде бы иногда кто-то звонит оттуда и докладывает
обстановку.
- Писарь, - признался наконец адъютант. - Его зовут Пап. Он там у них
почтой и жалованьем ведает...
Когда я выходил, Вебер все еще разглядывал телефон.
Поезд, пыхтя, приближался к Заранду. Я стоял в тамбуре у открытой
двери, подставляя ветру лицо, но это не помогало - пот лил с меня градом.
Случаются ранней осенью такие жаркие дни. А расстегнуть китель было нельзя:
все-таки ехал по службе.
И вот я топчусь уже на засыпанном гравием полотне перед станцией с
геранью в окошках, ожидая, пока у меня за спиной, шипя паром, пройдет поезд.
За мной наблюдает железнодорожник, розовощекий толстяк со служебной
сковородкой под мышкой. Синяя форменка заляпана жирными пятнами.
- Как пройти на заставу? - поддернул я широкий ремень с черной кобурой,
полагая, что для приветствия этого вполне достаточно.
- Каку-ую заставу? - пропел железнодорожник на удивление тоненьким для
своей тучной комплекции голоском.
- На зарандскую, а то какую же! Разве здесь есть другие?
- Сколько угодно. По всей границе.
- Что вы городите! - рявкнул я на него. - Как попасть на заставу, я
спрашиваю?
Наконец железнодорожник показал на шоссе, видневшееся за пакгаузами. Не
успел я отойти от этой убогой станции, как слышу, он уже названивает по
телефону. Дурил мне голову, подумал я, а у самого, оказывается, дела.
Шоссейная дорога была обсажена с обеих сторон старыми тополями. В
промежутках между полосами тени меня обжигало палящим зноем. И так каждые
несколько шагов: то прохлада, то пекло... Я шел, размазывая по лицу пот.
Ремень врезался мне в живот, будто обруч в разбухшую бочку. Увесистый,
немецкого производства пистолет, полученный перед выездом (на всех личного
оружия не хватало, поэтому его и не раздавали), в прохладном складе с
зашторенными окнами я взвешивал на ладони с любовью. Теперь я его проклинал.
Через час вдалеке показалась деревня. Обманул меня железнодорожник! Не
туда направил. Что было делать? Идти в деревню мне не хотелось - вдруг
придется еще назад по жаре тащиться: застава, насколько я знал, была
довольно далеко от деревни.