"Наталья Галкина. Пишите письма (Роман) " - читать интересную книгу автора

На следующий день, экипированная старушкиными валенками и оренбургским
платком, я уже брякала кольцом калитки в заснеженной деревне, оголтелый лай
был мне ответом. Мне обрадовались, и тут, хотя подружки поначалу
отсутствовали, они уже успели, бросай-курить-вставай-на-лыжи, уйти в
неизвестном направлении с не совсем понятной хозяевам целью. Часа через
полтора они с визгом восторга обнимали меня. Нашлись лыжи и для меня, мы
провели великолепную сельскую неделю все на том же морозище. Вечерне-ночные
выходы в зимнюю (на перемычке между сенцами и коридором в сарай-сеновал,
коровник, курятник да чуланы) уборную были почти гоголевским приключением,
поскольку в сенцах на вбитом в потолок крюке висела туша заколотой свиньи,
на которую мы регулярно с воплями ужаса наталкивались в потемках.

Через неделю я предъявила зимние лыжные фотографии. Мама так никогда и
не узнала о моей литовской эскападе. Зато брат нашел у меня каталог музея
Чюрлениса.

- Откуда взяла?

- Сын соседей деревенских подарил, - ответила я, заливаясь румянцем.-
Он в Литве в художественном институте учится.

- Что это ты так покраснела, рыжая? Уж не роман ли с ним крутила?
Может, даже целовалась? Русь, ты вся - поцелуй на морозе?

- Так то Русь, а мы в Белоруссию ездили.

Мы пили какао, он включил радио, пели "Гори, гори, моя звезда", я
вспомнила звезду в окне пустого ночного вагона и опять залилась краскою.

- Пора тебе замуж, - сказал брат, - у тебя комплекс невесты.

Я дала ему подзатыльник, он умчался на службу.

- Как дети себя ведете, - сказал отец.

В один из дней резиновой зимы довелось мне доставить письмо
Студенникову. Дважды подходила я к его передней, уходила, возвращалась, я не
хотела видеть его, я не могла его увидеть, я не знала, что мне делать. Мне
пришлось подняться к его двери, на которой не было почтового ящика,
позвонить. Он тотчас открыл мне.

- Для чего было столько раз ходить взад-вперед по двору? - сурово
спросил он меня.

- Сколько раз хочу, столько раз и хожу, - отвечала я.

Он был в светлой рубашке, верхняя пуговка расстегнута, как всегда,
взгляд мой увяз в легкой тени между его ключиц.