"Наталья Галкина. Пишите письма (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Вы мне не нравитесь.

- Ничего, зато вы мне нравитесь. Вот мой трамвай, я поехала, счастливо
оставаться, пишите письма.

Глядя в заднее окно трамвая (веером расходились перспективы под
взглядом моим), я напевала сквозь зубы:

Гедройц-Юраго,

Георгиади,

Георгенберг,

Девлет-Кильдеев,

Вайнштейн, Вальяно,

Гудимов, Гром.

И косилась на меня кондукторша.

Казалось, эта зима не кончится никогда. Я схватила две двойки: по
живописи и по композиции, жила, как во сне, читала почему-то бесконечные
книги про исследователей севера. Одна из них называлась "Безвременно
ушедшие". Безмятежность испарялась, исчезала из моей жизни, как туман-облако
над цепью северных гор и лощин, опускающийся невесть откуда и взлетающий
неизвестно куда колокол слепоты, антимир полярной ночи.

Я читала про серджи, паводковые или пульсирующие ледники, про ледяные
иглы кристалликов снега в воздухе, не летящие, а парящие либо плавающие,
придающие пейзажу подобие картинки ненастроенного телевизора (дрожь,
вибрация, мир не в фокусе), про Море Мраков и мягкую рухлядь поморских
охотников.

Плохо жилось мне в ту бесконечную зиму.

- Что с вами, Лукина? - спросил меня преподаватель истории искусств.

Прежде я была одной из его любимых всезнаек.

Однажды из заднего окна плутавшего в зимнем нон-стопе трамвая
заснеженный проспект показался мне трамплином, с которого не просто летят, а
летят прочь, кто куда. Интересно, что в отдаленном будущем большинство моих
знакомых, живших на меридианной магистрали, постоянно вспоминали именно
отъезды свои: в Пушкин, Пулково, Москву, Новгород, в Прибалтику с
Белорусского и Варшавского вокзалов. Словно наша Царскосельская дорога
исподволь внушала "тягу прочь". Вот и я, поселившись возле нее, обрела манию
уезжать.