"Наталья Галкина. Пишите письма (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Пусть бы попробовал. Дядька-псих. Ничего я не нарушал. Под трамвай не
лез. На красный не перебегал. Я сколько раз так стоял. Любой человек может
остановиться на переходе между трамвайными путями. Имеет право. И я имею.
Что я, рыжий, что ли?

Тут он показал мне язык.

Со временем эйфория от свидания с меридианным проспектом померкла,
совсем иные чувства стали прорастать сквозь ее обратную перспективу. В серых
колоннах, высоком цоколе, невероятной длины ступенях Союзпушнины, равно как
в прочих домах-близнецах раннесталинской эпохи, возникли пугающие тени;
скомканное, незавершенное, обманное пространство советской потемкинской
деревни, социалистического сна, проявилось на переводной картинке школьных
времен, смущая душу.

Словно кто-то подменил мой распахнутый навстречу новому времени
выезд-въезд.

Странно, но я всегда мысленно представляла его весенним либо зимним,
словно ни лето, ни осень не разворачивали на нем ведут своих обрамленных
сперва чуть пропыленной зеленой, затем желтой облетающей листвой. Эта
аберрация памяти была непонятна. Все четыре времени года вкушала я в
студенчестве на своей Благодатной улице, да и в детстве частенько ездила на
занятия в Дом пионеров Московского района, потому что руководитель нашей
изостудии Дворца пионеров у Аничкова моста, Соломон Давидович Левин, вел
кружок и на Московском проспекте, мы все были левинские, и дворцовские, и
московские. Дома лежали этюды с золотыми деревьями Парка Победы; я не
помнила, как писала их. Хотя остальные работы, будь то изображение
валдайского Иверского монастыря, латвийского Сабиле, Волхова со Старой
Ладогой, Чернышова моста, Финского залива, любая почеркушка, - все несло в
себе свойство маленькой машины времени, возвращая мне часы и дни с холодом
утреннего воздуха, жаром ли полдневным, солнцем ли на морозе, вкусом
незрелого крыжовника и всем-всем-всем.

В одну из зим много лет спустя, приблизившись ко вполне осеннему
возрасту, ехала я в холодном троллейбусе от Бассейной к Загородному,
возвращаясь в центр, где жила теперь, не без удовольствия глядя в
продышанный глазок заиндевелого окна на дома и трамваи.

На одной из ледяных остановок в троллейбус вошел высокий старик с
портфелем и сел рядом со мной.

- Рад вас видеть, - сказал он. - Надо же, я заблудился! Искал, искал
заказчика, проскочил жилой массив, оказался у железнодорожной насыпи. Верите
ли, поле, избы вдали. Плутал, плутал. С позором возвращаюсь в стойло, в свою
организацию. Позвоню, что завтра приду, пусть на остановке встречают.
Понимаете, пришлось на старости лет работу сменить. Разруха, знаете ли,
экономические трудности, пенсия аховая. Я вообще-то исследователь, буде вам
известно, геолог, по северам специалист. А сейчас занят комплектацией. Нет,