"Наталья Галкина. Пишите письма (Роман) " - читать интересную книгу автора

вчетвером; всего любительниц бродить было, кажется, шестеро: Марина Зайцева,
Катя Муравьева, Соня Копман, Нина Буторина и я; раз в неделю к нам
присоединялась Ольга Коробчук.

Московский проспект зачаровывал, меридиан притягивал, как силовые линии
магнита притягивают металлические опилки.

Мы любили наш необъяснимый маршрут, не сговариваясь, не обсуждая, - то
была некая данность. Мне нравилось в проспекте все: его ширь, его
инаковость, непохожесть на хрестоматийный центр, его современные (как мне
тогда казалось) дома, скудные сколки сталинского ампира Москвы, облака
растянутого над нами транспаранта неба, триумфальная арка Московских ворот,
молодость деревьев Парка Победы, маячащая впереди твердыня науки -
Пулковская обсерватория. Кварталы Пулковской долготы (мы и в десятом
классе перед экзаменами туда ходили) вмещали весну, ожидание перемен, дни
хорошей погоды, легкую одежду после зимнего напяливания, после снегов,
дождей, мглы.

На меридиане стояли наши любимые гранитные верстовые столбы с
солнечными часами.

- Верстовой столб - лишнее доказательство, что перед нами именно выезд!

- Выезд на юг.

- Значит, въезд - со стороны Карельского перешейка, с севера.

- С Северного полюса! С конца меридиана!

- С начала!

Мы обожали спорить. Споры наши были пылкие, схоластические, пионерские,
совершенно идиотские. Чем больше мы умничали, тем большую чушь - с большей
горячностью - пороли.

Однажды на переходе в районе улицы Гастелло мы поравнялись со стоящим
посередине проспекта мальчишкой лет десяти. Он только что защелкнул на
ладони стрелку маленького компаса и, встав лицом к востоку, раскинул руки,
превратившись на секунду в живой компас. Светофор замигал, включился желтый.
Тут чья-то жесткая грубая рука схватила мальчишку за ухо, и огромный дядька
повлек его на ту сторону, рыча назидательно:

- Пр-равила дор-рожного движ-жения нар-рушаешь, юный пионер-р!

Мы, смеясь, помчались за ними, успели вскочить на тротуар, но не успели
отбежать от поливальной машины, с удовольствием и озорством обдавшей нас
мелким фонтаном брызг.

- Ухо-то он тебе не отодрал, штурман века, мореплаватель, клуб
знаменитых капитанов?