"Наталья Галкина. Ночные любимцы. Повесть" - читать интересную книгу автора

кадрана, установленные мэтром в саду, и горизонтальный, и
наклонный, и вертикальный, чувствовали себя прекрасно, ибо дни
стояли солнечные, а Анна, посадившая вокруг часов свои любимые
фиалки, маргаритки и тюльпаны, навещала их постоянно. Равно как
и мы с котенком: я смотрел, как Анна поливает маргаритки из
лейки, а котенок, которого будоражили шелест и движение платья,
цеплялся за ее юбку".
"Если бы я мог вернуться, я привез бы Анне семян диковинных
растений, и вокруг солнечных часов мэтра расцвели бы привыкшие к
лунному календарю экзотические травы".
"Полуоткрытая фисташка традиционно сравнивается с устами
красавицы с дразнящим розовым болтливым язычком".
"Джиннан прислуживал карлик в лиловом шелке, называвший ее "идол
китайский", "идол сомнатский", это считалось комплиментами,
Джиннан очень ценила карлика, а мне он чем-то напоминал Годо,
карлика принцессы Юлии, обозвавшего Прованс "надушенной хамкой".
А может, расфуфыренной плебейкой? Меня стала подводить память. В
отличие от этих двух, вносивших некий уют в существование,
русские карлицы и лилипуты приводили меня в ужас, как и многих
русских придворных, притворно улыбавшихся и не подававших вида,
что им не по себе".
"Видать, это Харут, мятежный ангел, основатель волшебства,
настиг меня за грешные помыслы мои в одной из антикварных лавок
Парижа".
"Да, хороша она была, хороша она была в ожерелье из застывшей
амбры; но подделка было все, что между нами происходило, ибо
возникло небеспричинно: я был молод, одинок, тело мое томилось
от желаний, а ночи на Востоке прекрасны, и Венеру именуют Зухра;
и не только так, она и Арсо, и Азизо, и Узза, и Иштар, целый
сераль; а моя пери скучала без мужских ласк, и лестно ей было
внимание чужеземца, и преодолевала она страх перед голубоглазым
созданием, льстило ей и это; и когда желания были утолены, скука
развеялась, страх растаял, -- мы разошлись".
"Мало о чем я сожалел, бессмысленно было предаваться сожалениям,
однако мне жаль было, что не мог я подарить мэтру Ла Гиру
астрономического атласа Али Кушли, помощника великого Улугбека,
погибшего в сонной тишине подворья безвестного караван-сарая от
руки наемных убийц".
"У меня было время поразмыслить, в чем разница между королем,
царем, халифом, эмиром и князем. Все-таки классическим
правителем для меня был и остается ан-Нуман ибн аль-Мунзир с его
ежедневно менявшимся настроением: в один день убивал он всех,
кого встретит и кто под руку подвернется, в другой день осыпал
всех милостями".
"Я бы изучал историю и нравы стран по описаниям чужестранцев:
взгляд со стороны всегда взгляд особый, со стороны виднее,
особенно хорошо видны дикости и несообразности, к которым
привыкают с детства, чтобы не замечать их вовсе. Кроме того,
иностранец по той же причине лучше подметит и опишет бытовые
черточки, мелочи, подробности обычаев, привычек, аксессуаров,