"Марина Галкина. Одна на краю света " - читать интересную книгу автора

бережно завернутые в пенал и рюкзак лежат три газовых баллона. Завернуты они
для предохранения гермомешка от пробоин при возможных ударах о камни, ведь
нижний край баллонов жесткий. Теперь добавляю к ним банки тушенки - не хочу,
чтобы они болтались по каяку и ржавели. Одна все же никак не лезет, что ж,
придется съесть в ближайшее время. Поверх этого гермомешка просовываю
топорик.
Веслом пропихиваю в нос, за первый шпангоут, круглый котелок с посудой.
В носу же лежит и гермомешок со спальником и практически всей моей одеждой,
только пуховая жилетка не помещается в нем. Высокие громоздкие ботинки
прочно завоевали свое место по бокам поверх этого мешка.
Раскладываю продукты так, чтобы было удобно пользоваться. Один
гермомешок заполняю припасами, которые в данный момент не нужны, в нем же
едет аптечка, ремнабор, пленки, лишние карты, спички и т. д. Этот мешок
можно не развязывать некоторое время. Другой гермомешок - расходный, в него
упаковываю небольшое количество каждой крупы, молоко, чай, сахар, а также
палатку и жилетку. Все это помещается в корме. Недоумеваю, как это раньше
тент влезал в гермомешок? Сейчас вещи расположились не так компактно, как
тогда, когда я плыла по лиману. Но там нужно было, чтобы все размещалось
внутри, чтобы ничто не парусило на ветру.
Тепло, небо ясное, у меня образуется резерв теплых вещей, полное
гидроснаряжение тоже пока становится лишним. Надеваю высокие гидрочулки
вместо гидроштанов - пусть немного промокну - не беда, зато не вспотею.
Коврик, на котором я сижу в каяке, ехал в гермомешке. Но пока стоит
сухая погода, его легко просушить перед сном, поэтому решаю класть его прямо
на дно каяка, а в освободившийся мешок складываю лишние вещи. Каяк теперь
выглядит живописно: на деке под веревками обвязки между свернутым тентом и
гермо-мешком с теплыми вещами торчит банка икры. А уже на следующий день,
когда я поняла, что далеко убирать котелок неразумно, он тоже поехал на
деке, привязанный в самом конце кормы.
К носу и корме каяка привязываю веревку 35 метров длиной, но этого
оказывается много, и я укорачиваю ее метров на десять. Узел посередине
указывает мне центр веревочной лямки, пальцы чувствуют его - это помогает
управлению каяком наощупь, не оборачиваясь на него. Надеваю мягкий
спасжилет, поверх него перекидываю веревку через грудь и плечо, и становлюсь
заправским бурлаком. Я иду по кромке воды по обширным галечниковым отмелям,
веду каяк "корабликом", то есть поставив его под углом к течению, чуть
подтянув корму к берегу. Постепенно приноравливаюсь к такому способу
передвижения. Знаете ли вы, уважаемые читатели, какие комары на вкус? Они
сладкие! Светит солнце, небо голубое, без единого облачка и дует сильный
южный ветер. Попутный. Крылатые твари роятся перед лицом. Иногда хлопаю себя
по голове и получаю удовлетворение, смачно размазывая по кепке десятки
загубленных жизней. Галечники на поворотах реки сменяются густыми зарослями
прибрежных кустарников, где из их стен на меня набрасываются новые тучи
голодных комаров. Надеваю накомарник и перегребаю с одного берега на другой,
к следующему галечнику. Даже на воде, когда прогребаешь вдоль кустов, комары
жрут нещадно, руки зудят, но бросать весло нельзя - тут же снесет течением.
Не люблю мазать руки всякой химией, но тут приходится, пригодился тюбик
"Дэты", подаренный Гуриным.
Ведя каяк, краем глаза поглядываю на него, но скоро уже настолько
изучаю его движения, что автоматически перебираю пальцами веревку, не