"Марина Галкина. Одна на краю света " - читать интересную книгу автора

вещи внутрь каяка. К тому же я была возбуждена, мне хотелось действовать.
Все продукты внутрь окончательно не залезли, из кормы на коврик-сиденье
высовывались буханки, банку икры я просто поставила под ноги. В общем,
садиться в каяк теперь стало не совсем удобно, а делать это, как я
предполагала, предстояло часто при перечаливании с берега на берег.
Ширина протоки, в которую мы въехали, была всего метров двадцать. Река
делилась на рукава гораздо чаще, чем было показано на моей
карте-"пятикилометровке", я лишь приблизительно предполагала, где нахожусь.
По подсчетам, меня забросили от поселка по реке километров на 80. Немного
вверх мне удалось пройти на веслах, но вскоре течение усилилось. Я шла вдоль
мелкогалечной отмели и, нагнувшись, держа каяк за обвязку, проводила его
вперед. Шлось довольно легко, я успокоилась и поняла, что занимаюсь
баловством. Было ясно, что пора доставать длинную веревку и привязывать к
лодке, чтобы вести ее, не сгибаясь в три погибели. Веревка была далеко в
корме, и это обстоятельство остановило меня на ночевку.
Небо было безоблачно. Днем дул ветер, к вечеру он стих, непогоды,
вроде, не намечалось, но все же я решила поставить и палатку, и тент. Мало
ли что? Да и вообще хотелось проверить: легко ли ставить мой домик на
галечнике. До этого я испытывала тент лишь в Подмосковье, на земле, и здесь,
на берегу лимана, на мягком болотном фунте. В этом же месте тундрового
берега поблизости нигде не было. Галечники были очень обширные и кончались
плотной стеной кустов. В кустах таились хищные комары, и близко приближаться
к этой зеленой стене, чтобы использовать ее для поддержки палатки, не
стоило. Еще недавно галечник был залит водой - песок среди гальки местами не
высох. Колышки в такой грунт, естественно, втыкались с трудом и сильную
нагрузку не держали. А крупных камней не было в принципе - вся галька как на
подбор была не больше трех - пяти сантиметров в диаметре.
Мне приглянулась яркая посреди голого галечника лужайка низкорослого
цветущего иван-чая. Цветки этого растения были даже крупней, чем родные
подмосковные, а стебельки совсем маленькие. Однако и верхний сантиметровый
слой земли, где ютились эти крохи, не помог удержаться колышкам. Некому было
придержать основные коньковые стойки, пока я закрепляла бы их несколькими
растяжками. Меня выручили коряги плавника - колья тентовых растяжек я
заваливала ими.
Я долго ворочалась и не могла заснуть в этот первый день по-настоящему
далекого отрыва от людей, сомнения закрадывались в голову. Но сон вылечил
меня от пессимизма.
Утром комариное жужжанье заглушило все окрестные звуки. Полным
безветрием и ясным небом встречало меня утро на краю света. Не меня ли
пугали холодом, ветром, снегом? На Чукотке ли я? В палатке от рано
взошедшего жаркого солнца стоит духота. Бегу искупаться, чтобы очухаться,
комары облепляют все тело. Как роем клубились всю ночь вокруг палатки, так
теперь и ринулись за мной. На галечнике у воды встречаю свежие следы лося -
все веселее на душе, я здесь не одна.
Первые дни решаю питаться в основном хлебом и маргарином. Раз дали,
надо использовать, быстрее уничтожать. А через несколько дней, когда
начнется недоедание, подкатит голод, открою банку икры и сразу съем ее всю
целиком.
Загружаю каяк, с прибавлением продуктов оптимизирую расположение вещей.
В корму, за четвертый шпангоут, засовываю узкий гермомешок, в котором