"Мария Галина. Курортная зона (Повесть в рассказах)" - читать интересную книгу автора

список профессоров, с которыми можно наладить контакты. Ты спрашиваешь,
здороваться ли тебе с доктором Брауном. Обязательно поздоровайся, но руку
пожимать не надо, не знаю, есть ли у них такой обычай. С профессором
Дукером тоже обязательно поздоровайся. Я пришлю тебе со следующей
электронной почтой разработки твоей диссертационной темы, обязательно
покажи это профессору Цукеру, после того как ты с ним поздороваешься. Если
возникнут затруднения, сообщи немедленно. На е-мэйле всегда есть дежурный.
Твой папа".
- Ты видела это? - раздраженно говорит старший преподаватель Нарбут. -
Он в девять утра приходит ко мне на лекцию и спрашивает, отправили ли
е-мэйл его сыну. Я говорю, нет еще. И тогда он начинает топать ногами и
кричать: "Какая безответственность!". Я вынужден был пойти в деканат,
немного развеяться.
- Нет, вот ты мне скажи, - задумчиво говорит доцент
Антонов-Овсеенко. - Бронштейн с соседней кафедры, лысый такой, знаешь? Так
вот, он уже в Мексике. Как он умудрился, ты мне скажи? И Каплан, говорят,
собирается. Я к нему подошел, говорю: "Как ты это устроил?" - а он нагло
глядит мне в глаза и усмехается.
- Да ладно, не расстраивайся, - говорит Нарбут, - почитай лучше
Макиавелли. "О действиях всех людей, а особенно государей, с которых в суде
не спросишь, заключают по результату". Стоит ли ходить в деканат? В шкафу
тоже кое-что есть.


* * *

В оперном театре идет "Наталка-Полтавка". Собственно говоря, это еще
не самое страшное. И вообще, приятно попасть в театр - освещенный,
золоченый, уютный - с улицы, где туман и слякоть. Эдите, может, до этой
Наталки дела и нет, но ей хочется сфотографировать театр, желательно ближе
к потолку. Вообще-то она в свободное время занималась художественной
фотографией и уже заделала целую серию снимков - бетонные стены с потеками
плесени. Ленка никогда не думала, что у плесени может быть такая богатая
цветовая гамма. Но золото и мрамор на кодаковской пленке тоже хорошо
смотрятся.
Эдита в шикарных кожаных туфлях и той, не украденной, кожаной куртке,
снимает ее, преображается и предстает волшебным образом в вечернем платье.
В театр принято, оказывается, ходить в вечернем платье, и желательно - в
черном. Ленка тоже в черном, но локти слегка просвечивают. Откуда-то снизу
доносятся нестройные звуки музыкальных инструментов - каждый по
отдельности. А Эдита все лезет наверх, к служебному входу, еще и
фотоаппарат достает.
- Я тебя умоляю, - шепчет Ленка, карабкаясь за ней, - нас сейчас
выгонят...
- Как это выгонят? - возмущается Эдита, беря аппарат наизготовку. -
Тут же нигде не написано, что снимать нельзя!
- Ну и что, что не написано, - ноет Ленка. - Они так тебе и скажут...
Слезай.
- Вы тут всего боитесь, - укоризненно говорит Эдита и щелкает
аппаратом. - Вам все время кажется, что вас отовсюду выгонят. А от этого