"Александр Галич. О себе и других" - читать интересную книгу автора

Хотя бы продолжать делать свое дело.
Я жив. У меня отняты мои литературные права, но остались обязанности -
сочинять свои песни и петь их.

С уважением Александр Галич


Советская библиография. 1988. - э 5.


ПАМЯТИ БОРИСА ПАСТЕРНАКА,
по случаю 15-летия со дня его смерти

Ведущий: Ровно год назад могилу Пастернака посетил поэт Александр
Аркадьевич Галич. Предоставляем ему слово...
Галич: ...В этот майский памятный день мне довелось в последний раз
(потому что вскоре я навсегда покинул Советский Союз) быть на его могиле в
этот день. Я приехал заранее с тем, чтобы встать как можно раньше. Я уже не
был тогда членом Союза советских писателей, естественно, поэтому не
поселился в писательском городке, а снял комнату в Рабочем поселке; на
другой стороне станции.
И вот утром, рано утром, я пришел на могилу Бориса Леонидовича. Там уже
было довольно много народу. Несмотря на то, что день был рабочий, будничный,
все равно люди ехали, приходили со всех сторон. Некоторые приезжали на
машинах, но большинство выходило из электрички на платформе станции
Переделкино, шло мимо золотых куполов Патриаршего подворья и входило "в
нагой трепещущий ольшаник, в имбирно-красный лес кладбищенский, горевший,
как печатный пряник".
Судя по этим стихам, Борис Леонидович думал, что смерть его придет
осенью. А смерть его была весенняя смерть. Смерть - возрождение. Смерть -
начало новой вечной, бессмертной жизни.
Когда я пришел на могилу (как я уже сказал, там было довольно много
народу), за оградой кладбища, расположившись на траве, на мокрой траве,
сидела компания весьма подозрительных людей, вот тех же самых, которые
когда-то провожали гроб Пастернака в день похорон. Тех же самых кагебистов,
переодетых в штатское. Они сидели прямо на траве, делали вид, что с
наслаждением и увлечением едят бутерброды и с неменьшим вниманием, с
неменьшим увлечением прислушивались к тому, что говорится у этой могилы под
тремя соснами, на этой горке, с которой открывается переделкинский луг и
далеко, далеко, если приглядеться, видна дача, дом, где жил Борис
Леонидович.
Читались стихи на могиле. Много читали стихов. Читали пастернаковские
стихи, читали свои собственные никому не известные молодые люди и известные.
Читал стихи и я. Не мог себе отказать. А потом, вечером, по приглашению
сыновей Бориса Леонидовича, несколько человек, мы пришли в дом Пастернака.
Были сумерки, золотые майские сумерки, света еще не зажигали. Мы стояли в
этих комнатах, в которых все еще царил дух Бориса Леонидовича, все еще
казалось, что вот он где-то сейчас ходит, думает, бормочет свои стихи...
Я стоял в комнате, которая изображена на фотографии, которую мне
подарил Корней Иванович Чуковский. Я написал стихотворение "Памяти