"Энтони Гальяно. Игра без правил " - читать интересную книгу автора

- Значит, она застрелила его из-за фильма?
- Определенную роль сыграла страсть. Она почувствовала себя преданной.
Он поднял со стола "Уолл-стрит джорнал". Под ним оказалась синяя
видеокассета. Он взял ее и протянул мне. Затем сунул руку в карман халата,
достал ключ и бросил в мою сторону. Ключ подпрыгнул на столе, но я поймал
его, когда он отскочил от стекла.
- Это ключ от комнаты Вивиан. Полагаю, ты еще не забыл дорогу. Тебе
стоило бы подняться туда, воспользоваться видеомагнитофоном и посмотреть
фильм. Возможно, это подогреет твои амбиции.
- Нет у меня никаких амбиций. По отношению к вашей дочери точно.
- Когда-то были.
- "Когда-то" кончилось.
- Тогда подумай о деньгах.
Я посмотрел на кассету с фильмом и положил ее на стол. Затем подумал о
Мэтсоне и взглянул на яхту, такую белую, словно это была статуэтка из
слоновой кости. Она утратила свою невинность, как троянский конь поутру.
Полковник не сводил с меня глаз. Несколько мгновений я размышлял, затем взял
кассету и встал.
- Апельсиновый сок слишком сладкий, - сказал я.
Не дожидаясь ответа, я повернулся, прошел сквозь стеклянные двери и,
прыгая через ступеньку, поднялся по винтовой лестнице, ведущей к спальням.
Даже на втором этаже дом больше походил на музей, чем на жилище. Ему
недоставало человеческого тепла. Здесь не валялись раскиданные по коридору
игрушки, не лежала, растянувшись на мраморных плитках, собака или кошка.
Чистый дизайн и никакого комфорта. Как компьютерная программа - ни признака
человечности. Здесь была картина Ботеро,
Я приехал ночью. Шел тропический ливень, мое сердце билось в такт со
взмахами дворников, сметающих с лобового стекла потоки воды. Помню лицо
охранника на воротах. Он высунулся из будки, словно призрак. Капюшон пончо
закрывал все лицо, кроме белозубой ухмылки. Он махнул рукой, чтобы я
проезжал, не записывая ни в тот, ни в последующие разы странный факт моего
счастливого появления. "Повезло мерзавцу", - должно быть, сказал он самому
себе. Я понял тогда, что принадлежу к избранным. Приятное чувство, пока не
обнаруживаешь, для какой роли тебя избрали.
Следующее воспоминание этой ночи - я вхожу в комнату без стука, как она
и велела. Вивиан сидит голая на кровати, небрежно куря сигарету, и, как
младенца, баюкает между ног плюшевого мишку. Я закрываю дверь. На заднем
плане тихо, проникновенно напевает Эдит Пиаф, словно грустное привидение,
пытающееся изгнать свои воспоминания. Над головой Вивиан тягуче струится дым
марихуаны. Это был наркопритон с голой девушкой и игрушечным медведем, и оба
ждали именно меня. Короче, ночь историческая. Когда перед рассветом я
проезжал мимо охранника, спящего на стуле в своей будке, все пространство
между небом и землей заполнял плотный туман, но еще гуще был туман у меня в
голове.
И вот я снова здесь и не до конца верю в происходящее. Воспоминания
возвращались понемногу, как страницы дневника, брошенного в огонь и
поднятого из пепла. Я подошел к полке, на которой стоял телевизор со
стереосистемой, и вставил видеокассету.
Я понимал, что в моих действиях есть элемент самоистязания, понимал,
что мной манипулируют, да еще как манипулируют, понимал, что там, под ярким