"Эдуардо Галеано. Вскрытые вены Латинской Америки" - читать интересную книгу автора

голландскими и ганзейскими портами. Каждый год от 800 до 900 кораблей
выгружали в Испании товары, произведенные другими странами. В обмен они
забирали американское серебро и испанскую шерсть, которая перерабатывалась
потом набирающей силы европейской промышленностью и возвращалась в Испанию
уже в виде готовой ткани. Кадисские же монополисты ограничивались тем, что
перемаркировывали иностранные промышленные изделия, отправляемые в Новый
Свет: если испанские мануфактуры не могли удовлетворить потребности
внутреннего рынка, куда им было удовлетворить потребности колоний?
Лилльские и аррасские кружева, брюссельские гобелены и флорентийская
парча, венецианское стекло и миланское оружие, французское вино и
полотно[26], восполняя нехватку местных товаров, наводнили испанский рынок,
чтобы насытить неуемную страсть к роскоши богатых паразитов, могущество и
количество которых все росло в нищавшей день ото дня стране. Промышленность
умирала в зародыше, и Габсбурги делали все возможное, чтобы ускорить ее
гибель. В середине XVI в. этот процесс дошел до крайней точки: был разрешен
импорт иностранных тканей и одновременно запрещен вывоз испанских сукон /54/
куда бы то ни было, за исключением Америки[27]. Совершенно иной, как отметил
Рамос, была ориентация Генриха VIII или Елизаветы I в находящейся на подъеме
Англии: там они, напротив, запретили вывоз из страны золота и серебра,
монополизировали векселя, затруднили вывоз шерсти и изгнали из британских
портов купцов Ганзейского союза Северного моря. А итальянские республики
защищали свою внешнюю торговлю и свою промышленность посредством таможенных
тарифов, привилегий и запретов: так, искусным итальянским мастерам под
угрозой смертной казни запрещалось покидать родину.
Упадок воцарился повсюду. Из 16 тыс. ткацких станков, остававшихся в
Севилье, когда умер Карл V, то есть в 1558 г., к моменту смерти Филиппа II,
то есть через 40 лет, сохранилось только 400. Шестимиллионное поголовье овец
в Андалусии сократилось до 2 млн. Прекрасный портрет общества этой эпохи
создан Сервантесом в его романе "Дон Кихот Ламанчский", снискавшем, кстати,
огромную популярность в Америке. Декрет середины XVI в. закрыл дорогу в
Испанию иностранным книгам и запретил студентам проходить курс обучения за
рубежом; количество студентов в Саламанке за несколько десятилетий
уменьшилось вдвое; зато в стране насчитывалось 9 тыс. монастырей, и клир
увеличивался так же быстро, как знать плаща и шпаги; 160 тыс. иностранцев
захватили внешнюю торговлю, а расточительство собственной аристократии
обрекало страну на экономическое бессилие. К 1630 г. полторы с небольшим
сотни герцогов, маркизов, графов и виконтов получали около 5,5 млн. дукатов
годовой ренты, придававших ослепительный блеск их звучным титулам. Герцог
Мединасели имел 700 слуг, 300 слуг было у герцога Осунского, который, чтобы
не ударить лицом в грязь перед русским царем, вырядил их всех в меховые
шубы[28]. /55/ XVII в. был эпохой плутов, голода и эпидемий. По Испании
бродило несметное множество нищих, но это не мешало стекаться в страну нищим
со всех концов Европы. К 1700 г. в Испании насчитывалось уже 625 тыс.
идальго, этих рыцарей войны, а страна между тем все пустела: за два с
небольшим столетия ее население уменьшилось наполовину и стало равным
населению Англии, возросшему за этот же период времени вдвое. 1700 г.
отмечен концом правления Габсбургов. Крах был полным. Огромный процент
незанятого населения, заброшенные латифундии, пришедшая в хаос денежная
система, разоренные промыслы, проигранные войны, опустошенные сокровищницы и
непризнаваемая в провинциях центральная власть - такой предстала Испания