"Сергей Гайдуков. Музыка в сумерках ("Костя Шумов")" - читать интересную книгу автора

Теперь. А что было делать? Только и делать было, что стать безработным.
- Ты сказал, что продал машину и квартиру...
Опять та же самая реакция: напряженное лицо, руки сжимаются в кулаки,
словно в ожидании нападения.
- Ты сам так сказал, - напомнил я.
- Я? Я так сказал? - Николай смущенно опустил глаза, словно его уличили
в чем-то постыдном. - Ну да, так оно и есть... Зачем я это сказал? Я же не
должен был это говорить! - внезапно выкрикнул он и ударил кулаком по столу.
Тарелка с остатками яичницы, жалобно звякнув, подпрыгнула. - Слушай! - Снова
напряженный взгляд, вздувшиеся сосуды на лбу. - Ты ничего не слышал! -
Пальцы стискивают вилку, и вдруг я вижу четыре ее зубца, направленные в мою
сторону. - Если ты кому-нибудь повторишь то, что я сказал... - Зубцы дрожат
в его трясущейся руке, и намерения очевидны. - Я же ведь могу и тебя убить!
Меня уже не остановишь! Ни хрена меня никто не остановит!
- Как хочешь, - миролюбиво сказал я. - Но это были твои слова. Не я их
придумал.
- Знаю. - Вилка выпала из пальцев. - Я... Я виноват. Я не должен был
это говорить. Ты, Костя, не расскажешь им? Не выдашь меня? Иначе - конец.
Иначе - все, кранты.
- Кому я не должен рассказывать? - Я старался говорить бесстрастно,
почти равнодушно. - Кто это - они? Те, кому ты должен сегодня позвонить, да?
- Ага, - прошептал Николай. - Это они. И они не должны знать, что я
кому-то хоть намекнул... Хоть что-то рассказал. Ты, блин, заткнешься! -
Вилка вновь подлетела к моему лицу. - И будешь молчать!
- Ради бога, - пожал я плечами. - Ты ешь, а то остынет. Я буду молчать,
если хочешь. Отвезу туда, привезу обратно. Заберу свои двести баксов,
ботинки - и все. Так?
- Если все выйдет, - пробурчал Николай. - Если все выйдет... Они, блин,
хитрые, они думают, что... А я тоже не лыком шит. Я им дам блюдечко с
голубой каемочкой...
- Какое блюдечко? - поинтересовался я.
- А ты слишком много спрашиваешь! - рявкнул Николай. - Не спрашивай!
Иначе - у меня разговор короткий! - Его рука снова потянулась к вилке, а
поскольку я никогда не хотел быть заколотым столовым прибором на собственной
кухне, то решил прекратить расспросы. Тем более что толку в них не было.
Николай не производил впечатления человека, способного что-либо кому-либо
объяснить.
После завтрака он снова завалился на диван и вскоре уснул. Я вымыл
посуду, а потом унес на кухню телефонный аппарат и соединил разрезанные
гостем провода. Потом замотал место разреза изоляционной лентой и поднял
трубку. Гудки звучали как победный марш. И я набрал номер Генриха.
Первые две минуты нашего разговора он помалкивал и лишь тяжело вздыхал,
слушая все эпитеты в свой адрес. Когда я переходил на мат, Генрих осторожно
покашливал.
Наконец я предоставил ему возможность оправдаться.
- А чем ты, собственно, недоволен? - сказал Генрих. - Тебе предложили
две сотни. За работу шофера. Две сотни на дороге не валяются.
- По нему психушка плачет, - в пятый раз повторил я.
- А где ты видел стопроцентно нормального человека? - спросил Генрих. -
Все мы в той или иной степени ненормальные. Ну, во сне парень разговаривает.