"Сергей Гайдуков. Музыка в сумерках ("Костя Шумов")" - читать интересную книгу автора

Я также подумал, что двести долларов запросто могут оказаться
фальшивыми. Ох, Генрих... Где ты берешь таких клиентов?!
Из комнаты послышалось тихое невнятное бормотание. Я допил мартини и на
цыпочках прошел из кухни по коридору, прислушиваясь к доносившимся из
темноты словам.
- Он должен заниматься, - раздалось от дивана. - Хр-р-р... О! Да...
Ребенок должен заниматься музыкой.
Я едва не переспросил "что?", но спохватился. Николай говорил во сне. И
он говорил довольно странные веши. Впрочем, бодрствуя, он говорил так же
малопонятно.
- Ребенок должен заниматься музыкой, - повторил он через несколько
минут и повернулся на другой бок.
"Черт-те что творится у этого типа в голове", - подумал я и собрался
идти на кухню, чтобы повторить прием лекарственного напитка, но тут Николай
вновь подал голос.
- Я же вас всех достану, гады, - прошептал он. - Все в землю ляжете...
Это же так естественно....
Я понял, что мне надо срочно ложиться спать. Иначе почудится еще
какая-нибудь ерунда, как, например, сейчас. Мне послышалось, что последнюю
фразу Николай произнес по-английски. Причем акцента там было ноль целых ноль
десятых.
И я поторопился разложить кресло-кровать, улечься на него и накрыться
одеялом с головой, чтобы не видеть, как мой гость будет сдирать ногтями обои
со стен. И не слышать, как он будет петь голосом Лучано Паваротти. Мало ли
что взбредет в голову этому человеку, который так быстро превратил мою
квартиру в дурдом.
Однако одеяло было неважным звукоизолятором, и прежде чем заснуть, я
еще несколько раз услышал произнесенное с возрастающей озабоченностью:
- Ребенок должен заниматься музыкой... Ребенок должен заниматься
музыкой.

Глава 4

Я хорошо помнил вчерашнее утверждение Николая, что он уже сутки ничего
не ел, и, пока гость спал, наведался в ближайший продовольственный магазин.
Потом быстро поджарил яичницу с колбасой и потратил куда больше времени на
то, чтобы растолкать Николая. Было похоже, что он не только голодал
последние дни, но еще и не высыпался.
- Есть такое дело, - подтвердил он некоторое время спустя, когда мы
сидели друг напротив друга за кухонным столом. - Много работы было. Совсем
не спал.
- А кем ты работаешь? - спросил я.
Николай вздернул подбородок, уставился на меня, плотно сжав губы, будто
я хотел узнать нечто запретное. Потом лицо его стало менее напряженным, он
снова принялся за еду и между делом сообщил:
- Да уже и никем... Никем уже не работаю.
- Безработный?
Николай засмеялся. Только странный это был смех. Мало в нем было
веселья.
- Безработный, - повторил он. - Ну так может быть, что и безработный.