"Тимур Гайдар. Голиков Аркадий из Арзамаса" - читать интересную книгу автора

краях, какие только ни есть, товарищева сила была... И не оставь Нюрку!"
Обратим внимание - появились любимые писателем имена. Они воскреснут в
других его книгах.
Но имена - это деталь. Важнее звучание прозы, ритмика фраз. Их простота
и скупость. Ни особых эпитетов. Ни ярких сравнений. Только треск выстрелов и
крики испуганных чаек...
И вспомним, что автору повести не то девятнадцать, не то двадцать лет.
И пройдет немало времени, прежде чем по сценарию Вишневского начнут снимать
замечательный фильм "Мы из Кронштадта".
Путь Аркадия Голикова к Аркадию Гайдару и путь Аркадия Гайдара к его
горным вершинам лежал не через одобренную критикой "Жизнь ни во что". Он
проходил по страницам "В дни поражений и побед", по страничкам синеньких
тетрадочек, так до сих пор и не расшифрованных "Последних туч", выводя к
"Р.В.С.", с которой, собственно говоря, вошел в литературу и в ней остался
писатель Аркадий Гайдар.
Не случайно тогда, в Ленинграде, весной 1925 года они лежали на столе
рядом: стопочка книг "Ковша", тетрадки с незаконченными "Последними тучами",
рукопись маленькой повести "Р.В.С.", в которой Аркадий Гайдар только что
дописал последнее слово.
Может быть, раскурив трубку, чтобы сбить неизбежное возбуждение, он еще
раз перелистал "Ковш", где рядом с окончанием "В дни поражений и побед" были
напечатаны стихи Пастернака:

Пространство спит, влюбленное в пространство,
И город грезит, по уши в воде,
И море просьб, забывшихся и страстных,
Спросонья плещет, неизвестно где...

Впрочем, может, такого и не было. Слишком уж литературно звучит
предположение. Но, во всяком случае, тогда он, разом, рывком уехал из
Ленинграда, где, судя по письмам к сестре, собирался обосноваться надолго.
И дело, наверное, не только в том, что был он влюблен в пространство.
Он словно почувствовал, что, хотя за плечами уже немало, предстоит еще
пройти много дорог, грустить и радоваться, побеждать и терпеть поражения,
отчаянно работать, чтобы потом легли на бумагу такие простые, ясные и тихие
строчки: "Городок наш Арзамас был тихий, весь в садах, огороженных ветхими
заборами..."
Когда в 1930 году в Кунцево из Перми пришла от Б. Назаровского книжка
"Жизнь ни во что", Аркадий Гайдар, автор "Школы", не стал перерабатывать ее
вместе с "Давыдовщиной". Все это было уже позади и далеко.

Мне кажется, что отца я увидел сразу, ясно и отчетливо, увидел и
запомнил всего, от сапог до папахи, именно таким, каким он и остался для
меня на всю жизнь.
Высокий, сильный, добрый, улыбчивый, справедливый, смелый.
Вокруг него всегда возникала радостная атмосфера игры, сказки,
приключения. Она захватывала и меня, и ребят со двора, и всю ребятню по
соседству.
В дождливый день он уводил ребят в ближний лесок. "Кто сумеет правильно
разложить костер и разжечь его с одной спички?"