"Паулина Гейдж. Искушение богини " - читать интересную книгу автора

недавно, еще метались в сознании девочки, но ей вспоминалось простенькое
личико, сведенное судорогой боли, большие глаза, и непрошеные слезы снова
потекли по ее щекам.
Сенмут ласково прикрыл вздрагивающие плечи девочки одеялом и толкнул ее
на подстилку.
- Ну вот, - сказал он, пододвинул стул и сел так, что свет лампы падал
ему на лицо, освещая черты, по которым, пока он говорил, метались изменчивые
тени. - Не бойся. Расскажи мне, что ты делала у озера, да и вообще на
территории храма, если на то пошло. Ты упала в воду случайно?
Она не отвечала, а неподвижно сидела, не отрывая глаз от иола; из
коричневого одеяла выглядывало лишь ее залитое слезами лицо. Сенмут с
нетерпением и жалостью глядел на нее.
- Ну, давай же. Ты должна мне все рассказать. Если ты не расскажешь
мне, как ты оказалась в водах озера могучего Амона в такую гнусную ночь,
тебе придется говорить с мастером таинств, и ты навлечешь на себя и свою
семью позор, а то и что похуже. Если ты забрела туда случайно, я провожу
тебя домой и никому ни слова не скажу, хотя ума не приложу, как ты
умудрилась пройти мимо стражников, которые понатыканы отсюда до самого
города. Ну, ты будешь говорить? Или мне послать за филархом? Это была
случайность?
Хатшепсут не могла унять слез, из носа у нее тоже текло. Нагнув голову,
она промокнула лицо старым одеялом и высморкалась. Потом снова заплакала, не
в силах отвечать. Юноша ждал.
- Тебе нечего бояться, - повторил он. - Ничего плохого я тебе не
сделаю. Ради Сета, прекрати плакать!
Было в ней что-то такое, хотя он и сам не знал, что именно, отчего ему
делалось неловко. Это точеное личико с упрямым квадратным подбородком,
широкий лоб, узкий, аристократический нос кого-то ему напоминали - не
столько сами черты, сколько манера девочки поворачивать голову на длинной
тонкой шее и поднимать подбородок, с важностью глядя на него. "Странный
ребенок", - подумал он. Быть может, она и правда не собиралась топиться. Он
приподнял подол мокрого одеяния, облепивший ноги, и вдруг вспомнил про
фляжку вина, которую позавчера ночью стянул с кухни. Возблагодарив про себя
богов, он снял с сундука лампу, порылся в нем и нашел грубо вырезанную
деревянную чашку. Поставил лампу на место, сунул руку за стул, вытащил вино,
наполнил чашку и протянул ее девочке:
- На, выпей вина. Легче станет.
Девочка перестала хлюпать носом и протянула руку за чашкой. Без единого
слова благодарности она схватила ее, отпила, вздохнула и сморщила нос.
Отдала чашку обратно.
- Это дешевое вино. Оно горчит.
- А, так ты, значит, говорить можешь?
Она еще раз вытерла лицо и выпрямилась, прижимая одеяло к подбородку.
- В последний раз спрашиваю тебя, малышка, ты упала в озеро случайно?
- Да! Нет! Я не знаю.
- Какому дому ты служишь? Твои родители - рабы в городе?
- Нет, конечно! Я живу во дворце.
- Значит, ты работаешь на кухнях? Или в гареме доброго бога?
Черные глаза под припухшими веками возмущенно вспыхнули.
- Как ты смеешь так со мной, говорить? Если мне захотелось выкупаться в