"Паулина Гейдж. Искушение богини " - читать интересную книгу автора

лежал без сна, радостно представляя себе, как он сначала накажет ее, а затем
простит; но наступало утро, и его резкий беспощадный свет приносил с собой
новую муку. Ничего не менялось. Новая идея посетила его, когда он увидел
отца и Хатшепсут, возвращающихся с речной прогулки. Они рвали лилии. Лодка
была полна белых, точно восковых цветов, Хатшепсут обрывала их лепестки и
горстями бросала на обнаженную грудь фараона; оба смеялись, как дети.
Насколько свободнее они чувствовали бы себя, не будь его рядом! А что если
умрет он, а не отец? Что если он заболеет? И что если - о, как незаметно
подкралась эта мысль, - что если они злоумышляют против него? Сны наяву
больше не приносили ему утешения. Наоборот, теперь они были наполнены
дурными предчувствиями и пронизаны страхом перед ядом. Этими беспорядочными
мыслями он не мог поделиться ни с кем, даже с матерью, и постепенно его
любовь к отцу - любовь, которую он не мог выразить, - замкнулась в нем,
забродила и начала прокисать.
Поджидавший его снаружи стражник вытянулся по струнке, и Тутмос
пустился в долгий путь к жилищу своей матери.
В коридорах не было ни души, пламя факелов трепетало на ветру, который,
казалось, пробирался в самые отдаленные уголки дворца. Шаги царевича и
стражника потерянно звучали, когда они пересекали сумрачный зал для приемов,
где высился бесцветный в полумраке лес колонн. Тутмос свернул в коридор,
ведущий на женскую половину. У дверей стражник оставил его; навстречу,
кланяясь, вышел евнух. Тутмос прошел дальше, к развилке коридоров, бросил
взгляд туда, где наложницы, вне всякого сомнения, спали в своей мраморной
тюрьме, но свернул направо и зашагал к покоям матери.
В ее маленьком приемном зале, куда он вошел, были слышны смех и
болтовня, доносившиеся из комнаты отдыха. Мутнеферт в развевающемся платье
вышла ему. навстречу:
- Тутмос, дорогой, как дела сегодня в школе? Этот ужасный ветер не
помешал вам заниматься? Зато, по крайней мере, нынче не будет лошадей.
Пойдем в ту комнату.
Он обнял ее, их руки сомкнулись. Она повела его в свою спальню, где
горело множество огней и женщины сидели, болтали и играли в настольные игры.
Мутнеферт устроилась на своей любимой кушетке и предложила ему сладостей из
коробки, которая стояла у ее локтя, потом сама взяла лакомство и с
наслаждением положила его в рот.
- Какая вкуснятина! Это подарок от носителя сандалий фараона. Он
получил их от правителя Туры. Похоже, кондитер у Туры получше, чем у
Единого.
Она похлопала ладонью по подушке, на которой покоилось ее могучее
бедро, и Тутмос опустился рядом с ней.
Ветер доносился до покоев Мутнеферт лишь слабыми отголосками, поскольку
ее комнаты были со всех сторон окружены другими помещениями; при этом у нее
был собственный выход - узкий коридор позади аудиенц-зала, который вел в
сад. К царскому семейству Мутнеферт могла присоединяться лишь по особому
приглашению, но поскольку вечерами все обедали вместе, то с этим никаких
затруднений не было. Да и напряжение, которое она наверняка испытывала бы,
постоянно находясь при фараоне, ей было ни к чему. Собственное положение при
дворе вполне устраивало женщину. Она пользовалась несравненно большей
свободой, чем чужеземные наложницы фараона, прекрасные рабыни, которых он
привозил из многочисленных военных кампаний или получал в дар от иноземных