"Паулина Гейдж. Искушение богини " - читать интересную книгу автора

вздрагивает и пульсирует. Я знаю, что это мое сердце. На одной чаше весов
лежит перо Маат*, такое прекрасное. Анубис наклоняет голову, кладет мое
сердце на другую чашу, и та начинает опускаться. Я застываю. Чаша с моим
сердцем опускается все ниже, ниже, и наконец в полной тишине раздается
глухой стук - это донышко чаши ударяется о крышку стола. Тогда я понимаю,
что со мной все кончено, что никогда уже мне не пройти по ледяному полу
этого зала навстречу сияющему Осирису, но ни один звук не срывается с моих
губ - по крайней мере, до тех пор, пока бог не поднимает голову и его взгляд
не устремляется на меня.
______________
* Маат - древнеегипетской мифологии богиня истины, участница
загробного суда над человеком.

Хатшепсут вдруг захотелось вскочить и убежать далеко-далеко, чтобы не
слышать, чем кончится этот ужасный сон. От страха она заерзала, но пальцы
Неферу только крепче впились ей в плечи, а лихорадочный взгляд сестры,
казалось, должен был вот-вот прожечь ее насквозь.
- И знаешь что, Хатшепсут? Он смотрит на меня, но вовсе не влажными
глазами шакала, нет. Ибо это ты обрекаешь меня на вечную погибель,
Хатшепсут. Ты в одеянии бога, но с лицом ребенка. Это так страшно, что лучше
бы Анубис повернул ко мне свою песью морду, оскалил зубы и зарычал. Я кричу,
но твое лицо не меняется. Твои глаза так же мертвы и холодны, как тот ветер,
что носится по проклятому дворцу смерти. Я все кричу и кричу, пока наконец
не просыпаюсь с колотящимся сердцем от собственного крика.
Ее голос опять опустился до шепота, и она заключила испуганную,
недоумевающую сестренку в объятия.
Прижатая к груди Неферу, Хатшепсут слышала неровный стук ее сердца.
Надежность и веселье, которые были в мире всего несколько минут назад, вдруг
покинули его. Впервые в жизни она задумалась о безднах неизвестности,
скрывающихся за улыбками друзей, тех, кому она привыкла доверять. У нее
возникло такое ощущение, будто она стоит во сне Неферу-хебит, только по
другую сторону двери, там, где благодать Осириса, и оглядывается на
сумеречные тени зала суда. Она вырвалась из объятий сестры, поднялась на
ноги и стала отряхивать травинки, прилипшие к потекам молока на юбке.
- Ты права, Неферу-хебит. Я не понимаю. Ты пугаешь меня, и мне это не
нравится. Почему бы тебе просто не послать за лекарями?
- Я это уже сделала. Они кивают, улыбаются и говорят, что мне надо
подождать, что молодых девушек в моем возрасте часто посещают странные
видения. А жрецы! Больше жертвоприношений - вот и весь их совет. Только
Амон-Ра в силах избавить тебя от всех страхов, говорят они. И вот я приношу
жертвы и молюсь, но по-прежнему вижу сон.
Неферу тоже поднялась, Хатшепсут прильнула к ее руке, и они вместе
вернулись на тропу.
- А маме или отцу ты говорила?" |
- Мама только улыбнется и предложит мне еще одно ожерелье в подарок. А
отец, как ты знаешь, раздражается, когда видит меня слишком долго. Нет,
думаю, придется мне смириться и подождать, не пройдет ли все со временем,
само по себе. Прости, что я тебя расстроила. У меня много знакомых, малышка,
но совсем нет друзей. Мне часто кажется, что на свете нет ни одного
человека, которого интересовало бы, кто я такая на самом деле. По крайней