"Станислав Гагарин. Черный занавес" - читать интересную книгу автора

штука, но кое-какую прелесть и в ней, курве, обнаружить можно. Так и
бормочет, бормочет весь день, утешает, потому и зову ее "бормотушкой".
- Да у вас целая философская система, - сказал Гуков.
- Какая там система! - махнул рукою старик. - Хотите, я открою вам
смысл жизни?
- Хочу, - улыбнулся Андрей Иванович.
- Смысл жизни в том, что нет в ней никакого смысла, - сказал дед Пахом
и победно воззрился на собеседника.
- Сильно сказано, Федор Матвеевич, хотя и спорно, - заметил Гуков. - Но
в "бормотушке" вашей есть нечто... Рецепт-то, поди, секретный?
- Какие там секреты! - отмахнулся Федор Матвеевич. - Сахар, дрожжи,
натуральный хмель, грушевый отвар да чернослив. Ну и изюмчик идет в
присадку, опять же сроки выдержки и сочетание того и другого, опыт, конечно,
и кое-какие хитрости еще. Тут в округе пытались изготовить зелье... Похожее
получилось, а до кондиции не дошло, всеми признано.
- Дело мастера боится, - сказал Гуков. - Только вот что странно. Судя
по всему, ваш напиток неплохо поправляет голову. И если бы Тимофей Старцев
принял вчера "бормотушки", то...
- Был бы жив. Но кому суждено быть повешенным, тот не утонет, - ответил
сторож. - Видимо, так Тимке на роду было написано. А ведь не пожадничай я,
посидел бы он со мною здесь, вот как вы сейчас, глядишь, и цел оказался бы
паренек.
- Какие у вас с ним были отношения? Разговоров теоретических с Тимофеем
не вели?
- Куда ему! Он мышцами был силен, покойник. А отношения были
нормальные. Правда, порой говорил ему про женский вопрос... Не люблю в
мужиках этой кобелистости. Говорил Тимофею, что добром он не кончит, только
Тимофей смеялся... Отвечал мне: мол, это ты, дед, оттого говоришь, потому
как сам не можешь любить.
- Вы, Федор Матвеевич, раньше на флоте служили? - спросил Гуков.
- Выло дело, - уклончиво ответил Пахомов и, потянувшись через стол,
засунул окурок в овальную консервную баночку из-под марокканских сардин. Он
вдруг подозрительно глянул на Гукова: - А вы сюда как, по доброй воле или
при исполнении?
Андрей Иванович рассмеялся:
- По доброй, по доброй, Федор Матвеевич. Пришел с озером познакомиться,
с пляжем, с вашей станцией, ну и с вами тоже. Я недавно сюда перевелся, надо
осмотреться, людей узнать. Сегодня ведь воскресенье. Вот и искупаюсь заодно.
- Это точно, - сказал дед Пахом. - Надо, конечно. А вы и впрямь
приезжий, я вас до вчерашнего дня ни разу не встречал. А если купаться, то
пошли на воздух. Чего тут сидеть, в берлоге стариковской.
Они стояли у входа в сторожку. Дед Пахом курил, Гуков с интересом, он
его не скрывал, оглядывался вокруг.
- Присматриваетесь! - утвердительным тоном произнес старик.- И
правильно. Вам надо.
- Надо, Федор Матвеевич, - согласился Гуков.
В воротах станции показались двое. В мужчине Андрей Иванович узнал
начальника спасательной станции, Льва Григорьевича.
"Подожди, - подумал Гуков, - как же его фамилия... Ах, да! Бледноруков.
Странная фамилия. Лев Григорьевич Бледноруков. А это, конечно, его жена. По