"Станислав Гагарин. Черный занавес" - читать интересную книгу автора

вещью вполне приемлемой.
- Вы спросили, молодой человек, похожи ли на того, кто с похмелья, -
медленно произнес Федор Матвеевич, вновь наполняя кружку. - Видите ли, я не
всматривался в ваше лицо, я редко всматриваюсь в людские лица, знаю, что
лицо - занавес, который закрывает то, что делается в душе человеческой. И
порой этот занавес черный...
- Интересно, - сказал Гуков.
Он ощутил вдруг, как все окружающее стало неестественно ясным,
обострилось зрение, мышцы напряглись, подобрались.
"Бормотушка", - подумал Андрей Иванович, - действует..." Он сделал еще
глоток и отставил кружку.
- Отчего же Тимофей Старцев не прибег вчера к этому средству? Оно,
по-моему, радикальнее пива.
- Вчера я имел лишь малую толику для себя и отказал ему, о чем искренне
сожалею. Я боялся остаться без "очков". Да... И сегодня вы помешали мне
вовремя надеть "очки". Поэтому и встретил я вас "слепым".
Гуков внимательно посмотрел старику в глаза и ждал, когда тот прикроет
их стеклами очков.
Пахомов вдруг глухо заклохтал, и Андрей Иванович понял, что старик
смеется.
- Вы забавный молодой человек, - сказал Федор Матвеевич, - и нравитесь
мне, хотя и работаете в милиции.
- Вам не нравятся работники милиции? Почему? - быстро спросил Гуков.
- Нет, отчего же, и там есть всякие. Но я считаю, что люди перенимают к
себе в душу то, возле чего они вращаются. Вот я много лет при спасателях
состою. Значит, и во мне прижилась способность приходить к людям на помощь,
спасать их, так сказать...
- Особенно по утрам, - заметил усмехнувшись Гуков.
- А что вы думаете?! Может быть, именно по утрам я и необходим людям.
Итак, приму на душу, с вашего разрешения.
Федор Матвеевич бережно поднял кружку и опрокинул в себя ее содержимое.
- Ух, ты! - сказал он, отдуваясь и ставя кружку на стол. - Хороша
голубушка! - Пошарил рукой под всякой всячиной, завалившей стол, и вытащил
измятую пачку сигарет. - Подымлю малость, - сказал дед Пахом, - теперь я до
обеда зрячий.
Гуков недоуменно смотрел на старика.
- Вы, я вижу, не поняли меня, молодой человек, ждали, когда очки
извлеку... Нет-нет, глаза мне служат еще хорошо! Тут другое. Обычно люди
носят очки, чтобы лучше видеть. Но порою слепнут не глаза - близорукими
становятся сердца человеческие, людские души. По разным причинам. Тут и
усталость от бед, выпавших на чью-то долю, - ведь от чужого горя тоже
мутнеет сердце. Усталость от испытаний несправедливостью, от
неудачливости... Либо, наоборот, от больших удач. Человеку необходимо
чувство меры во всем. Но как раз это чувство самое неустойчивое в нем. Вот и
вырастают бельма на душе. Много веков ищут люди средство от душевной
слепоты, только ничего не придумано ими. Только это... - Старик щелкнул
пальцем по банке с "бормотушкой": - Вот мои очки. Принял кружку вовнутрь - и
до обеда семафор окружающим: "Ясно вижу!" К обеду начинаю слепнуть - еще
кружечка идет. Хожу по земле, смотрю на мир зрячими глазами, а она бормочет
там, внутри: "Ничего, Федор Матвеевич, пробьемся. Жизнь хоть и паршивая